Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Супруги Лики – антропологи и археологи Луис (уроженец Кении) и Мэри (уроженка Британии) – десятки лет работали в Олдувайском ущелье, которое тоже находится в Восточно-Африканской рифтовой системе к югу от Хадара. В Олдувайском ущелье Лики нашли кости других представителей ранних гоминин, но одним из самых важных открытий стало обнаружение в 1978 г. 59 следов, которые сохранились в слоях вулканического пепла и были оставлены двуногими прямоходящими индивидуумами (рис. 11.4)[548]. Эти отпечатки ступней находились в основном в двух слоях вместе со следами капель, следами птицы и зайца и глубоко врезанной тропой крупной дичи, которая пересекала дорожки следов гоминин. Геологические исследования показали, что вулканические туфы образовались за короткое время в результате выбросов пепла и пыли близлежащей горы Садиман. Верхний вулканический слой, содержащий следы, датируется периодом 3,6 млн лет назад. Экологическая реконструкция показывает, что следы были оставлены и покрылись пеплом, который затвердел и превратился в вулканический туф, в течение одного сезона дождей, и таким образом отпечатки ступней сохранились. Антропологи считают, что эти дорожки ископаемых следов оставили несколько разных австралопитеков.

Четвертичный период, 2,58 млн назад – настоящее время

Четвертичный период подразделяется на две эпохи: плейстоцен и голоцен, в котором появились живые организмы, существующие на Земле по настоящее время. Стратиграфы спорят о том, следует ли считать, что эпоха голоцена закончилась и началась новая эпоха – антропоцен, – признавая, что так или иначе люди оказывают влияние на Землю, которое фиксируется в геологической летописи.


Рис. 11.3. Точная копия скелета Люси (Australopithecus afarensis) (Национальный музей антропологии, Мехико; фотография Дэниела Акоста, 2006)


Плейстоцен продлился с 2,58 млн до 11 700 лет назад. В это время произошло серьезное похолодание климата: ледниковые щиты покрыли континенты, а уровень моря снизился на 130 м в период ледникового максимума 20 тыс. лет назад. С понижением уровня воды в океанах появились сухопутные мосты. Млекопитающие заполняли всё новые ниши и увеличивались в размерах – это было время мегафауны. Млекопитающие во всем своем разнообразии распространились во всех экосистемах, где когда-то доминировали динозавры. Эти ниши заняли верблюды и множество других животных, которые вымерли к концу ледниковых периодов. Джозеф Лейди, палеонтолог из Академии естественных наук, первым в 1847 г. описал не вызывающих сомнения предков лошадей из отложений на востоке Америки. В том же году он также идентифицировал верблюдов, Poebrotherium wilsoni, в западной части Северной Америки. Мегафауна плейстоцена также включала мамонтов, мастодонтов, гигантских неполнозубых, длиннорогих бизонов, ужасных волков (Canis dirus) и, помимо прочих, саблезубых тигров, обитавших на большинстве континентов.


Рис. 11.4. Слепки следов из Лаэтоли (Музей естественной истории, Вена; фотография Вольфганга Заубера, 2013)


Одно из самых ошеломительных мест с ископаемыми плейстоцена находится на западном побережье Америки. Лос-Анджелес – это беспорядочно растущий, суматошный оживленный город, крупнейший в Калифорнии, центр большей части кино– и телеиндустрии. Тем не менее лишь немногие, приехавшие в Лос-Анджелес, знают, что под их ногами расположено легендарное место с ископаемыми наземными живыми организмами и мегафауной плейстоцена. Для многих геологов лучшая часть Лос-Анджелеса – битумные ямы Ранчо Ла-Бреа. Эти ямы природного битума были повторно открыты испанским исследователем Гаспаром де Портола в 1769 г. Однако коренные американцы сотни лет знали о существовании ям и использовали битум в качестве источника смолы для герметизации каноэ. Впервые научное исследование этого места было проведено в 1875 г., когда в ямах заметили ископаемые остатки во время оценки месторождений нефти в этом регионе[549]. В 1901 г. геолог-нефтяник Уильям Оркутт (1869–1942) начал извлечение ископаемых из Ла-Бреа, создав солидную коллекцию. В 1906 г. он обнаружил целый череп саблезубого тигра[550]. По данным радиоуглеродного анализа гнезд пчел-листорезов, найденных в одной из ям, возраст этого участка составляет от 23 до 40 тыс. лет[551].

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука