Автограф президента. Роман-воспоминание

— Мы убеждены, что причиной провала является утечка информации. Ее допустил кто-то из тех, кто знал одну существенную деталь этого мероприятия, А таких четверо: мы и два сотрудника резидентуры, где произошел провал. Считаем необходимым провести служебное расследование!

Был у нас в ту пору один начальник, для которого «честь мундира» была превыше всего. И он возмутился.

— Вы что, хотите сказать, что среди наших офицеров есть предатель?!

— Да, — твердо ответили сотрудники, — мы это допускаем. Мы же имеем своих людей в иностранных спецслужбах! Почему же они не могут иметь своих людей у нас? Они ведь тоже не зря жалованье получают!

Не прислушался к их мнению начальник, а устроил разнос за подобные подозрения и не допустил никакого расследования. И только через несколько лет, когда предатель был разоблачен и арестован, оказалось, что те сотрудники были правы.

Безусловно, каждый человек прежде всего продукт своей системы, того общества, в котором он родился и вырос, сформировался как личность, живет и работает. Каково и не допустилобщество, таковы и его представители. Все болезни, все пороки общества передаются им, в разное время и в разной степени, но передаются. Сотрудники секретных служб в этом смысле не исключение, хотя, бесспорно, иммунитет у них намного выше, чем у значительной части населения страны. Ведь это же тщательным образом отобранные и проверенные люди!

И если общество поражено коррупцией, казнокрадством, взяточничеством, если неписаным законом его внутреннего развития становится принцип «ты — мне, я — тебе», это не может не отразиться и на сотрудниках секретных служб. В конце концов, на работу в секретные службы приходят уже сложившиеся, зрелые люди, и перевоспитывать их иногда бывает просто поздно.

Чему же тогда удивляться?

Посудите сами: разве крупные партийные деятели, советские и хозяйственные руководители, занимавшиеся приписками, бравшие и дававшие взятки, совершавшие должностные преступления, — разве они не были предателями? Ведь они предали дело, которому поклялись служить, когда им вручали партбилет, забыли о своем долге перед собственным народом! О каком патриотизме, о какой любви к Родине могла идти речь, когда предавалось забвению все самое святое, что должно быть в душе у каждого человека, чем он живет, ради чего трудится?

Было с кого брать пример!

И вот один предал потому, что обиделся на свое руководство, которое, как ему казалось, недооценивало его способности и относилось к нему предвзято и несправедливо. Ему даже не приходило в голову, что, стремясь насолить начальнику, отплатить ему таким способом за мнимые и действительные обиды, не обязательно изменять Родине. Можно с глазу на глаз или публично высказать все, что ты о нем думаешь, написать рапорт с жалобой на необъективное к тебе отношение, уволиться, наконец! Не нравится тебе работа, не получаешь удовлетворения — иди работать по своей гражданской специальности, у тебя же институтский диплом есть, а то и два!

Но вместо этого он по собственной инициативе устанавливает контакт с иностранной разведкой и, моментально позабыв о своих личных счетах с руководством, со злорадным энтузиазмом выдает противнику не только своих начальников, но и тех, кого называл своими друзьями, не забыв потребовать за это соответствующее вознаграждение! А на суде в присутствии тех, кого он предал, рассказывает об этом так спокойно и деловито, как будто совершил самый безобидный поступок!

Его жена, которой он поведал, что деньги, на которые они купили «Жигули», мебель и подарки для нее и дочери, он якобы получил в качестве взятки от преступников за то, что «замял» их дело, тоже была ему под стать. На суде ее спросили:

— Вы отдавали себе отчет в том, что ваш муж совершил тяжкое преступление и понесет за это суровое наказание? Вы не пробовали заставить его одуматься и признаться в содеянном?

Она скромно потупила очи и ответила:

— Нет!

И это была чистая правда! Ей было наплевать, откуда взялись машина, дорогая шуба и золотые украшения! Для нее главное было в том, что они взялись!

На суде спросили и его:

— Как вы сами относитесь к тому, что нарушили присягу, изменили Родине?

Наивный вопрос! И задали его зря, хотя спросить об этом было, конечно, необходимо, потому что суд обязан исследовать не только фактическую, но и моральную сторону дела. Да как он мог относиться, если, прежде чем предать, он уже полностью переродился? А раз так, то и совесть его не могла мучить!

Он так и ответил:

— А никак! Родина для меня — понятие абстрактное!

Как же это могло случиться, что Родина стала для него абстрактным понятием? Где тот рубеж, за который нельзя переступать в своих отношениях с землей, на которой ты родился и вырос? И как тут не вспомнить Бунина, который — в изгнании! — писал, что у каждого человека Родина должна быть в крови!