Автограф президента. Роман-воспоминание

Она потребовала от мужа, чтобы он разрешил ей питаться в ресторане или хотя бы в кафе, но муж оказался далеко не так любезен, как в Ленинграде, когда он на лету хватал и немедленно исполнял любое ее желание. К тому же у него просто не было денег, чтобы водить жену по ресторанам и устраивать ей другие развлечения, ему надо было содержать многочисленную родню, которая громадным табором расположилась вокруг его жилища и обирала его до нитки. Да если бы он и разрешил, мало бы что изменилось, потому что в районе, где они жили, были только национальные рестораны и кафе, где подавали те же рыбу, рис и соус, а все европейские находились в центре города, а ездить туда было не на чем, потому что на дряхлой машинке муж ездил на работу.

И тогда ленинградка вспомнила, как она решала подобные проблемы в ранней юности, и стала водить дружбу с пилотами иностранных авиакомпаний, которые за соответствующие услуги кормили и поили ее, оплачивали ей проезд до центра города и обратно, а иногда даже дарили всякие безделушки. Муж довольно быстро узнал о том, где и с кем проводит время его жена, пока он трудится на благо своего народа, получившего долгожданную независимость, и с помощью своих ближайших родственников жестоко избил ее, да так, что она только на десятый день смогла доползти до советского посольства и слезно попросить немедленно отправить ее в Ленинград.

Мы были готовы ей помочь, но у нее не оказалось денег, чтобы оплатить авиабилет, а муж финансировать ее отъезд наотрез отказался. Билет стоил дорого, расходы на вызволение неразумных девиц со склонностью к легкому поведению сметой расходов посольства не предусматривались, даже если они под воздействием суровой действительности резко поумнели. В общем, мы предложили ей самой искать выход из создавшегося положения.

Месяц назад она бы, наверное, обратилась за помощью к знакомым иностранным пилотам, но сейчас все тело у нее болело от побоев, из супружеского дома она уползла, замотавшись в какую-то тряпицу, и появляться в таком виде возле шикарных гостиниц, где останавливались пилоты, ей не позволяла профессиональная гордость. Поэтому она решила обратиться за помощью к своим многострадальным соотечественницам, которых, как я уже сказал, в этой стране было около двадцати.

Сердобольные советские гражданки, многие из которых тоже, наверное, были бы рады последовать ее примеру, да грехи и малолетние дети не пускали, скинулись, кто сколько смог, то ли утаив от мужей, то ли достав из своих заначек, и собрали ей денег на половину билета. Но за половину стоимости билета улететь было никак нельзя. Аэрофлот в лице своего представителя брался отправить за эту сумму только половину груза, а юная особа хотела улететь непременно целиком, и притом как можно скорее. Проблема не находила своего решения до тех пор, пока в порту не пришвартовался какой-то советский сухогруз, направлявшийся в Таллин, а это, как известно, недалеко от Ленинграда, и наш консул не обратился к капитану с просьбой доставить девицу на родную землю, тем более, что половины стоимости авиабилета вполне хватало, чтобы оплатить этот круиз.

Капитан сказал, что берется доставить ее бесплатно, потому что у него некомплект экипажа, и он может оформить ее на вакантную должность матроса. Девица запрыгала от счастья, когда узнала об этом. Но капитан предупредил ее, что сухогруз более полугода находится в плавании, команда одичала без женщин, и он не может поручиться, что она не подвергнется настойчивым притязаниям со стороны отдельных членов экипажа.

Наивный капитан! Он не учитывал, что девица прошла такую школу жизни и испытала столько всяких удовольствий, что не испугалась бы, даже если вся команда во главе с капитаном пошла бы на приступ!

Девица была так рада своему неожиданному избавлению из рабства, что забыла раздать своим соотечественницам их скромные пожертвования, а немедленно кинулась по лавкам и обратила их в товары, дефицитные на так неосмотрительно оставленной ею Родине. Когда обманутые в своем благородном порыве советские гражданки узнали, что несчастная ленинградка их надула, уплыла в полукругосветное путешествие в приятном мужском обществе и, вместо того чтобы с благодарностью вернуть пожертвования, накупила кримплена, японских зонтиков и прочего барахла, они несколько дней осаждали консульский отдел, отвлекая консула от работы и требуя, чтобы он дал указание в Балтийское пароходство взыскать с беглянки присвоенные ею чужие деньги.