Автограф президента (сборник)

Услышав этот вопрос, я в душе рассмеялся: Палмер явно меня побаивался! Значит, они действительно хорошо меня изучили, собрали сведения не только по этой стране, но и по предыдущим командировкам и имели четкое представление о моей спортивной подготовке и скверном поведении в некоторых ситуациях. Ну что ж, когда с тобой считаются, это не только приятно, но и придает уверенности.

Я заглушил мотор и уклончиво пообещал:

— Я постараюсь.

Палмер был, видимо, удовлетворен моим ответом. Он явно рассчитывал на мое благоразумие. Повернувшись к Бодену, он коротко скомандовал:

— Эрик, посидите, пожалуйста, в машине!

Значит, старшим в этом дуэте все же был Палмер. Выходит, мы не ошиблись в своих расчетах и нам действительно предстоит иметь дело с Центральным разведывательным управлением.

Я подумал, что Бодена обидит такая бесцеремонность сотрудника ЦРУ на чужой территории, но, к моему удивлению, он воспринял указание Палмера с явным удовлетворением и, облегченно вздохнув, снова уселся за руль белого «мерседеса».

Тем временем Палмер обошел мою машину, открыл переднюю дверцу и сел рядом со мной, оставив дверцу открытой. Это означало, что он все же не очень доверился моему обещанию вести себя корректно и хочет, чтобы путь к возможному отступлению был свободен. Сев в мою машину, Палмер сразу же обесточил Макса Грегора, чтобы звук его саксофона не искажал деловой характер нашей беседы. А еще, видимо, для того, чтобы музыка не накладывалась на магнитную ленту и не снижала качества магнитофонной записи.

Я не стал упрекать Палмера в самоуправстве, хотя, как вы могли заметить, очень люблю, когда солируют знаменитые саксофонисты, потому что, пока Палмер обходил мою машину, я тоже успел незаметно нажать одну маленькую кнопочку. Сегодня я ни в чем не собирался ему уступать, а, напротив, кое в чем был намерен его превзойти.

Когда Палмер уселся поудобнее, я задал ему банальный, но совершенно естественный в сложившейся ситуации вопрос:

— Что вам от меня нужно?

На языке деловых людей во всем мире этот вопрос означает, что клиент созрел и готов спокойно обсудить возникшую проблему. Палмер, как большинство американцев, безусловно, был деловым человеком, а значит, ценил сообразительных людей, не любил ходить вокруг да около, а предпочитал сразу переходить к сути. Поэтому на мой банальный вопрос он ответил коротко и по-деловому:

— Вот это уже мужской разговор! Я полагаю, до вас дошел смысл сложившейся ситуации? Мы хотим, чтобы вы сотрудничали с нами! Мы дадим вам возможность завербовать ценных агентов. Вы сделаете себе карьеру!

Нечто подобное я где-то уже читал или слышал. А вернее, и читал, и слышал! Читал в протоколе допроса, а слышал во время суда над предателем, который пошел на этот шаг ради карьеры! Воспоминание о приговоре по этому делу так на меня подействовало, что я с предельной искренностью заявил Палмеру:

— Вы сошли с ума! Неужели вы думаете, что я испугаюсь ваших угроз? Я могу вернуть Хансену недоданные ему деньги, и все!

— Не будьте так наивны, — мило улыбнулся Палмер, — вы же профессионал! Вам не удастся так просто выпутаться из этой неприятной истории!

— У вас нет никаких доказательств! — упрямо стоял я на своем. Мое упрямство объяснялось тем, что мне очень хотелось знать, какими аргументами он еще располагает, чтобы заставить меня работать на американскую разведку.

— Есть, мистер Вдовин! — все с той же милой улыбочкой заверил меня Палмер. — Во-первых, вам не удастся просто так замять дело с Хансеном! Это надо будет как-то объяснить.

Это был слабый аргумент, поэтому я его опроверг довольно элементарно:

— Я могу доказать, что он провокатор, и порву с ним связь!

Палмеру пришлось выкладывать и другие свои аргументы:

— Но вы забываете, что у нас есть магнитофонные записи всех ваших разговоров с Хансеном, в том числе и тех, из которых видно, что вы занимаетесь присвоением оперативных средств. Есть у нас и многое другое!

Вот это уже было серьезно, даже если не считать «многое другое» и тот факт, что, упоминая о магнитофонных записях, Палмер снова мог блефовать. Хотя я допускал, что это чистая правда, потому что с технической точки зрения действительно не составляло никакого труда записать все наши беседы.

Я опять на какое-то время задумался. Видимо, чтобы как-то активизировать мой мыслительный процесс, Палмер перешел к финансовой стороне дела:

— Будьте благоразумны, и вас ждет красивая жизнь. Я предлагаю вам отличный бизнес. Мы откроем вам счет в банке и сразу переведем на него сто тысяч долларов, а затем ежемесячно будем переводить вам по пять тысяч…

Сказав это, Палмер, очевидно, подумал, что от этих баснословных гонораров за такое в общем-то пустяковое дело, как предательство, может отказываться только круглый идиот. Он, как и все американцы, бесконечно верил в великую силу «его величества доллара» и был уверен, что я немедленно соглашусь. Для большей убедительности он все же добавил:

— Поверьте мне, это хорошие деньги! На них можно жить!