Автограф президента (сборник)

Деньги по тем временам, когда происходил этот разговор, и в самом деле были неплохие. Но я уже вошел в азарт, и справиться со мной было не так просто. Снова вспомнив незабвенного О. Бендера (читайте хорошие книги, и их герои в трудную минуту придут вам на помощь!), я тоже решил немного поглумиться над моим мучителем:

— А сколько платят вам? — ехидно спросил я Палмера.

Этот вопрос явно привел его в замешательство, потому, что обещание — это одно, а реальная действительность — совсем другое! Но к этому моменту Палмеру, видимо, уже расхотелось врать, и он ответил честно:

— К сожалению, меньше, чем… таким, как вы! — нашел он наконец подходящее для меня определение. Кроме явного сожаления по поводу такой вопиющей несправедливости в его голосе я уловил еще и обиду на американское правительство, которое услуги всяких там предателей ценит выше, чем служебное рвение истинных патриотов собственной страны.

Палмер, надо отдать ему должное, недолго пребывал в состоянии смущения и обиды. Он быстро спохватился, к тому же его, очевидно, уже полностью зациклило на желании во что бы то ни стало отличиться и основательно на этом подзаработать.

В отличие от него я работал не сдельно, а получал твердое жалованье, и спешить мне было некуда. Кроме того, меня, как и Палмера, тоже зациклило, тем более что сотрудничество с американской разведкой не входило ни в мои планы, ни в планы моего руководства.

— Ну как, о'кэй? — снова взялся за меня Палмер.

— Нет, о сотрудничестве не может быть и речи! — твердо заявил я ему и пояснил причину своего отказа. — Я не идиот и не самоубийца! Вы же через несколько месяцев меня провалите!

Мой ответ, возможно, не понравился Палмеру по форме, но по содержанию явно произвел на него нужное впечатление. Он постарался поддержать честь своей фирмы, но его слова прозвучали довольно фальшиво:

— Мы умеем беречь наших друзей и работаем с ними очень аккуратно.

— Не рассказывайте мне сказки, я знаю, как вы работаете! — в моем голосе было столько сарказма, что Палмер даже поежился. — Скажите, кому еще известно о нашей беседе?

— Только мне и Бодену, клянусь вам! — быстро ответил Палмер, и я понял, что он ждал этого вопроса и заранее приготовил на него ответ.

Боден, который в этот момент, сидя за рулем белого «мерседеса», раскуривал трубку, после этих слов посмотрел в нашу сторону, и мне подумалось, что он, наверное, тоже слышит нашу беседу. Если это так, значит, Палмера основательно нашпиговали всякими электронными штучками, и теперь они излучали в эфир каждое сказанное нами слово.

Между тем мне окончательно надоело вранье Палмера, который, видимо, не сделал никаких выводов из своих неоднократных попыток рассказывать мне всякие небылицы, и я решил одернуть его как следует.

— Не порите ерунды! — с несвойственной мне в обыденной жизни резкостью сказал я, но это было вполне естественно в моем теперешнем положении. — И ваша клятва ничего не стоит, потому что об этом должны знать по меньшей мере еще десяток человек, как ваших, так и местных. Такие мероприятия не проводят вдвоем! А со временем знающих об этом будет еще больше!

И, чтобы он окончательно расстался с мечтой украсить свой послужной список вербовкой советского разведчика, я со всей присущей моей несговорчивой натуре твердостью положил конец дискуссиям по этому вопросу:

— Я никогда не буду с вами сотрудничать! Мне дорога моя жизнь, вам ясно?!

Палмер давно уже проиграл свою партию, но еще никак не мог этого осознать. По инерции он еще раз попробовал уговорить меня:

— Не торопитесь отказываться от нашего предложения…

Если бы Палмер знал, что у меня в памяти на всю жизнь запечатлелся тот момент, когда предателю объявили смертный приговор и прямо на скамье подсудимых надели на него наручники, он не произнес бы следующей фразы, которая, честно говоря, окончательно скомпрометировала его в моих глазах. Но я, видимо, просто забыл, с кем имею дело.

— Мы ведь можем… — начал он, и это был откровенный намек на шантаж. Я так возмутился его грубой выходкой, что не дал ему договорить эту фразу, а сразу перебил:

— Я сказал — нет! — и подвел итог первой части нашей беседы.

Теперь, как я надеялся, дальнейшая беседа должна была развиваться по нашему сценарию, и Палмер сам пошел на отработанный нами вариант. Впрочем, ничего другого ему в этой ситуации просто не оставалось.

— Тогда у вас есть только один выход, — уже более спокойным тоном сказал он. — Переходите на нашу сторону!

Вот это уже было то, что нужно! Но, чтобы Палмер не понял, как я рад тому, что он принял наш план, я решил еще немного поломаться:

— Без жены и дочери я этого не сделаю!

— Тогда вызовите сюда жену и дочь и переходите все вместе! — в голосе Палмера звучало чисто американское гостеприимство, которым официальные лица США всегда отличались по отношению ко всякой дряни.

— Моя жена не может приехать, — упорно стоял я на своем.

— Это неправда, мистер Вдовин, — с явным удовольствием уличил меня Палмер. — Вы же сами говорили Хансену, что собирались вернуться все вместе к началу учебного года. Мы можем немного подождать.