Автомобильная фамилия

Таких гостей компания в документах называет «проблемными». Для постоянных клиентов с такими проблемами прописана отдельная инструкция. Каждую ночь, как только клиент засыпает, антинейтринное поле в его номере распыляет гостя. Под утро же, оно отключается, а Солярис присылает еще одного гостя. Он может быть несколько дезоориентирован, как это обычно бывает с только что появившимися, но это куда более приятно для клиента, чем истерики осознавшего себя.

Еще ни одному гостю не удавалось понять кто он меньше чем за сутки.

Возможно, я – первый.

– Зачем?

Это первый вопрос, который приходит мне в голову.

– Зачем ты рассказала мне все это? Зачем объяснила, кто… кто я? Ведь можно было.... Можно было… Сука! – я замахиваюсь, хочу ударить. Не сестру, а панель управления глайдером, но успеваю остановиться в последний момент.

Слишком хорошо помню, как гость в одиночку сумел разнести стальные двери, когда туповатый клиент решил поиграть с ним в прятки.

«Помню».

Теперь это слово теряет всякий смысл. Можно ли называть воспоминаниями то, чего ты не видел своими глазами.

Существовало ли вообще то, чего ты не мог увидеть?

– Можно ведь было бы просто провести эту неделю вместе, я бы… Я бы все тебе показал, ты бы сделала вид, что на Солярисе в первый раз… И улетела бы, – я практически умолял ее. Хотел, чтобы время отмоталось назад, и Амелия поступила бы именно так.

Если бы в глайдере была кнопка, включающая антинейтринное поле я бы не задумываясь щелкнул по ней. Но автономной мощности глайдера для таких установок не хватало.

– Я так и делала, – бормочет Амелия. – В первый раз было все, как ты описал… Я прилетала на Солярис и притворялась, будто все хорошо, будто и не было той катастрофы, не было расставания, мы шлялись по комплексу и занимались обычными делами. Но каждый раз ты догадывался… Понимал, что ты гость. Сначала к концу недели, а потом быстрее и быстрее, в прошлом году ты все осознал за три дня…

Похоже на правду. Я не помню этого, не могу помнить, но то, что Амелия говорит, я видел не один раз.

Точнее, мои воспоминания показывают картинки таких случаев.

– Я больше не хочу… Не хочу видеть, как тебя расщепляет на куски. Не хочу видеть страх в твоих глазах перед моим отлетом. Каждый раз, осознав себя, ты понимал, что совсем скоро тебе придется исчезнуть.

Она права. Это единственная мысль, которая вертелась сейчас в моей голове. Как я сумею продолжить жизнь… Или это… «существование»… без Амелии, если я ее гость.

– Тогда зачем ты вернулась?!– кажется я кричу, но как-то хрипло, негромко. В горле пересыхает.

Амелия молчит. Смотрит в мои глаза, словно внутри решает, стоит ли мне говорить.

– Хочу забрать тебя с собой, – выпаливает она.

Я смеюсь. Истерично, с издевкой.

– Это невозможно. Ты же знаешь.

– У меня есть план, – неожиданно уверенно говорит Амелия.

Фыркаю.

– Знаешь, сколько таких умников было до тебя? – говорю я.

Пускай мои воспоминания ложь, в том, что система безопасности комплекса работает, как надо – я уверен. Еще никому не удавалось увезти гостя с Соляриса. Наверняка, решись руководство на такое, они стали бы еще богаче. Наверняка многие бы отдали целое состояние за одну попытку увезти гостя с планеты, но к счастью, компания считает это слишком опасным.

И не сложно догадаться почему. Что может сделать на Земле инопланетное существо, способное с легкостью швырнуть пятитонный контейнер? Что может сделать существо смертельные раны на котором затягиваются за минуты? И самое главное, что с таким существом будет делать тот человек, которого это существо слушается беспрекословно.

– Я все продумала, – упрямо повторяет Амелия. – Должно получиться.

– Да я даже не пройду на стартовую площадку, антинейтринное поле в ангаре включено круглосуточно. Туристы пытавшиеся прихватить с собой на борт безбилетников не раз видели, как на их глазах гости исчезали за миг. А даже если его отключить – «Пилигрим» не улетит, пока все не починят и не облучат его несколько раз.

– «Пилигрим» уже стартовал, – говорит Амелия; смотрит на мои часы. – Две минуты назад. Сейчас он висит на орбите.

По плазменному завитку симмериады пробегает глубокая трещина. Кусок затвердевшего океана отламывается, падает куда-то вниз, туда, где снова обретет жидкую форму.

– А топливо глайдера я слила еще до отлета.

Секунду перевариваю услышанное.

– Ты… что?

– У нас нет горючего на обратную дорогу,– спокойно произносит Амелия.

– Нет, нет, – я бросаю быстрый взгляд на панель. Индикатор топлива показывает 100% – верный признак поломки. Мы отлетели слишком далеко, чтобы сохранить полный запас. Стучу по сенсорной панели, вызываю меню топливной карты. Там мигает предупреждение об остатке в одну десятую от общего запаса.

– Зачем ты это сделала? До станции четыре тысячи километров!

– А до «Пилигрима» всего пятьсот.

Я смотрю на сестру. Амелия молча показывает пальцем в небо.

– Как? Ты… Как ты это сделала? Ты прошла в машинное отделение, залезла в бортовой компьютер глайдера и… и… Да как он вообще взлетел, если управление включается только если…

Замолкаю, внезапно все поняв.