Автомобильная фамилия

– Да я же пошутил, – бородач положил руку на плечо мальчишки, тот угрюмо её стряхнул. – Просто подумал – рань такая, а ребенок не спит.

– Ничего, я уверен он знает толк в науке, верно говорю? – ответил заступник. Его фамилия была Стерлигов. – Как тебя звать-то, малец?

– Егор, – ответил мальчишка, дуя на покрасневшие, покрывшиеся цыпками руки.

– Егорка уж плюнет так плюнет! – расхохотался мужчина. – Прямо в лоб, верно?

– Конечно! – с готовностью подтвердил Егор.

Смех прокатился по веренице людей.

Впереди кто-то продавал кофе. Не тот суррогатный горький настой из полевых трав, который обычно пили люди в деревнях. Нет! В честь праздника привезли настоящий – из зерен. Пахнущий удивительно – одновременно терпко и приятно. Очередь притормаживала, проходя мимо телеги, где стояла пара парней, мешающих половниками кофе в большой кастрюле. Люди начинали семенить, не торопились идти вперед, на разные манеры хвалили запах и вкус напитка, но не покупали его. Мало кто мог позволить себе натуральный кофе.

Стараясь не замечать, как желудок, в котором не было еды со вчерашнего утра, подступает к горлу, Егор устремил взгляд туда, где очередь пропадала за разваленной взрывом каменной стеной.

– Говорят, он смеется, – сказал мальчик.

– Ага, – подтвердил Стерлигов. – Над нами, колдун проклятый, хихикает. И не просто, а язык показывает.

– Да как же его удалось поймать? – спросила женщина впереди, вклиниваясь в разговор.

– С божьей помощью, конечно, – ответил Стерлигов, указывая пальцем в небо.

– Так его сам Патриарх изловил, – затараторил бородач, тот, что вначале чуть не прогнал Егора. – И святым знамением навеки запечатал колдуна в его тюрьму.

– Но как же он там поместился? – спросил Егор.

– Надеюсь, мы этого никогда не узнаем, – ответил Стерлигов с усмешкой.

– Я слышала, что он теперь заперт в картине, – подхватила женщина.

– И не картина эта вовсе, – запротестовал бородач. – Я точно видел, никто никогда так не нарисует! Это живой человек, я вам говорю. Или то, что от него осталось. Какая-то тень. Только черный и серый – никаких других цветов. Его заморозили, засунули в… э-э-э ну как бы сказать… В плоскость, во! И он смотрит на нас сквозь маленькое окошко в мир. И все равно, тварь такая, улыбается!

– Смеется! – поправил Стерлигов.

– Скалится! – выкрикнул кто-то из впередистоящих.

– Язык показывает! – возмутилась женщина, которую Егор не мог разглядеть из-за спин людей.

– А он не выберется? – испуганно спросил мальчик.

Ответом ему был дружный хохот очереди.

– Да куда он выберется! – Стерлигов поправил съехавшую с ушей шапку. – А если и выберется, я ему ка-а-а-ак дам!

– Говорят ему две сотни лет, – сказал Егор.

– Если не больше. Коли уж на то пошло, то никто не знает, какой сейчас год, – произнес Стерлигов.

– Две тысячи шестьдесят первый! – отчеканил Егор, заученную цифру.

– Верно, так говорят, парень. Но может и трехтысячный. Почем мы можем знать? Одному Богу это известно. Сколько времени одна сплошная катавасия была… А всё из-за этих проклятых колдунов. Таких, как тот, – мужчина кивнул в спину впередистоящему, но было понятно, что он имеет в виду того, к кому выстроились все эти люди.

Очередь двигалась медленно. Уже совсем рассвело, но, сколько точно было времени, Егор не знал – он пока так и не научился определять время по Солнцу.

– Долго еще ждать-то? – спросил Егор.

– Да пару минут всего, – подбодрил его Стерлигов. – Не больше. Колдуна огородили, столбики деревянные поставили, между ними натянули веревку, чтобы люди слишком близко не подходили. И смотри никаких камней. Бросаться запретили. Только плевать.

– Угу, – кивнул Егор. – Но почему мы должны плевать?

– Да причин полно, – задумчиво ответил Стерлигов. – Поля, которые светятся по ночам, все эти мутировавшие фрукты и овощи, бомбы, разрушившие наши города… Всё дело рук проклятых колдунов-ученых. Долгое время мы вели на них охоту. Переловили, пересжигали. А последнего вот решили провезти по городам, показать всему народу. Чтобы каждый плюнул в его мерзкую рожу.

Стерлигов рассмеялся густым облаком пара.

Солнце поднималось все выше, а конца очереди видно не было. Стало теплее, мужчины и женщины поснимали с себя шапки, разговоров в очереди стало заметно больше.

– …И страшный он такой! – донеслось спереди.

– Ага, голова вся белая, волосы седые – белее снега.

– Вон он смотри!

– Где… Да я не вижу…

Видимо очередь приближалась к завершению. Егор попробовал подпрыгнуть, но разглядеть что-то из-за высоких спин ему не удалось. Стерлигов предложил посадить мальчишку себе на плечо, но Егор боязливо отказался.

Наконец и они вступили на главную площадь. Огороженная площадка располагалась в центре. Егор краем глаза видел колышки с натянутой веревкой и какой-то наскоро сколоченный деревянный постамент.

– Теперь чуть-чуть осталось, – прошептал Стерлигов, потирая руки.

Сердце Егора колотилось часто-часто, стало очень жарко.

Наконец, впереди осталось человека три, и Егор, увидел, то, ради чего собралась такая толпа.