Автомобильная леди (хроника одного преступления)

— Показывай, где ты ехал, — приказал капитан Алику, которого усадил сзади вместе с Хамидом. Потанин сел рядом с капитаном. Алик добросовестно показал развилку, где его прихватили беглецы.

— Показывай дальше — сурово потребовал капитан.

Алик уже освоился и пытался запросто говорить с этими людьми.

— Вот здесь мы оставили её, — показал он рукой, — вон под тем тутовником.

— Слушай, а где же твоя подруга? — вспомнил капитан.

Алик опустил голову, Салакаев уже понял этого парня: он никогда не скажет правды, будет до конца крутить и вилять.

А капитану теперь искать двух человек: младенца и девицу.

Он обследовал место, указанное Аликом, но никаких следов пребывания здесь людей не обнаружил. Ведь если девочка тут лежала, то трава должна быть примята, от ног Алика и Зойки тоже должны остаться следы. Но ничего нет.

— Слушай, ты, орёл? — раздражённо спросил капитан Алика, — а ты не темнишь? Точно здесь вы оставили девочку?

— Может, забыл я, — беспечно ответил Алик, уже освоившийся и в этой обстановке. — Я не помню.

Ох, как чешутся руки у капитана! Выпороть бы этого щенка паршивого, чтобы неделю сесть на стул не мог! А он, паршивец, ещё улыбается и морочит голову.

Было решено идти вдоль дороги и искать следы девочки.

Капитан отвёл Алика в сторонку, чтобы не слышал Потанин.

— Слушай, ангелочек. А не пришили ли вы девочку? Ты же тот ещё гусь. А ну, рассказывай!

— Да не убивали мы её! Мы с ней тут поиграли, а потом она плакать стала, Мы и уехали, — Алик даже раскраснелся от обиды, — Ну почему вы мне не верите? Зачем мне мокруха! За неё вышку дают…

— А ты битый, оказывается. Тогда, где девочка? Да, а где же твоя подружка? Зойка, кажется?…

В это время Хамид и Саша обследовали обочины дороги. Нехорошие мысли вызывал и канал, который шёл вдоль всей этой дороги. Вполне может случиться, что придётся обшарить весь канал. Но этого капитан Потанину сказать не решился.

Салакаев огляделся. Вдалеке виднелись усадьбы колхозников. Придётся провести опрос местных жителей, хотя это дело хлопотное и редко даёт результаты. Они подъехали к кишлаку, постучались в первые ворота. И там обнаружили спящую на супе Зойку. В доме оказалась одна старуха, все взрослые были в поле. Она и приютила девушку.

— Да вы не там искали, — заявила Зойка, выслушав Салакаева. — Идёмте, я вам покажу, где я её оставила…

Вечером, в двадцать два часа, когда уже начало темнеть, на третьем этаже райотдела собрались почти все, причастные к этому событию. На четыре часа позже, чем намечал вначале капитан.

Алик Алфёров сидел в изоляторе в полуподвальном помещении и вызывающе орал молодёжные песни. Но это от страха перед неизбежным возмездием. Зойка Айшина ходила по коридору с Ириной Аркадьевной и тихим голосом рассказывала все подробности этого сумасшедшего дня. Она уже немного успокоилась, но стоило ей вспомнить, как Алик Клыч размахивал молотком над головой грудного ребёнка, и её плечи начинали зябко передёргиваться.

Капитан Салакаев принял душ, переоделся в летнюю офицерскую форму и смотрелся теперь солиднее и официальнее, чем обычно. Возвращаясь в свой кабинет, увидел Вячеслава Семёновича и остановился около него.

— Добрый вечер, Вячеслав Семёнович! Я почему-то думал, что вы не придёте. Ваши показания были важны для меня, хотя следователю они мало что дадут. Я же определил с вашей помощью первоначальное движение машины.

— Видите ли, Владимир Васильевич, я здесь с коллегой и нашей ученицей.

— Вячеслав Семёнович, зайдите ко мне, если не трудно, через полчаса, у меня сидят дружки Клыча. Эти… Леха, Олег и Нури. Вам будет любопытно на них посмотреть, — пригласил капитан.

Кучеров молча склонил голову, благодаря за приглашение. Выразительно поджав губы, он наблюдал за происходящим в коридоре и в душе ругал себя за то, что ввязался в эту историю. Сидел бы сейчас дома у телевизора и наслаждался душевным комфортом. Но тут тоже для наблюдательного ума нищи хватает.

Стремительно вошла ярко раскрашенная женщина с несколько развязными движениями. Он сразу понял, что это мать Алика Клыча. Настроена она воинственно, и ясно, что будет насмерть сражаться за своего сына и винить всех на свете. Кучеров, например, её раньше не видел, он же не классный руководитель, но уже понял, что это за дамочка.

Потаниных и угадывать не нужно. Они приехали с ребёнком на руках. Он, уже взявшей себя в руки, холодно спокоен, очень внимателен к жене, пытается даже шутить, хотя это даётся ему с трудом.

Один момент не ускользнул от внимания Кучерова. Татьяна Ивановна Потанина, увидев Любу Алфёрову, обменялась с ней такими взглядами, что Кучеров сразу понял: «Эге, да ведь эти две молодые женщины знакомы и давно!» Кучеров продолжал наблюдать за ними. Ведь если бы Любовь Алфёрова была знакома со всей семьёй, она бы подошла к ним сразу, но она этого не сделала, значит, будет продолжение встречи.