Автономное плавание

Она пропустила Елисеева в комнату с низким, скошенным в одну сторону потолком. Посредине стоял стол, вдоль стен, почти вплотную друг к другу, стояли три кровати - одна полутораспальная с горой подушек и две - детские. У стены, где стояла большая кровать, приткнулся шкаф. "Тесно, - подумал Елисеев. - А младенец родится, куда его девать?" Он еще раз обвел взглядом комнату, примериваясь, куда бы можно было втиснуть еще одну кроватку, и не нашел ей места. "Надо будет сходить к начальнику политотдела, может быть, дадут мичману хотя бы две комнатки", - решил он.

- Да вы садитесь, - предложила Мария Алексеевна. - Сейчас я чайку поставлю.

- Спасибо, я только на минутку.

- Минутку не минутку, а с чаем-то все веселее. - Она открыла дверь и крикнула вниз: - Андрейка! Поставь-ка чайник!

Елисеев вспомнил, что Андрейка - это старший сын Алехиных, ему, наверное, уже лет двенадцать - тринадцать. Быстро растут ребятишки.

- А где младшая-то? - спросил Елисеев.

- Внизу, на кухне. Помогает Андрейке санки чинить. Сейчас прибежит. Они ведь, ребятишки-то, очень любят, когда в доме гости.

И верно, не прошло и минуты, как в комнату вошла девочка лет четырех с льняными волосами и светлыми, как у матери, широко расставленными глазами. Она несколько секунд рассматривала Елисеева, будто решала, стоит к нему подойти или нет. И, решив, видимо, что бояться не надо, подошла к нему, ухватилась за пуговицу кителя.

- Ты кто?

- Дядя Петя, - ответил Елисеев, усаживая ее на колени.

- А я Лена. У меня папа тоже моряк.

- Ну, раз у тебя папа моряк, значит, ты должна любить конфеты. Елисеев достал шоколадку.

Девочка, изучив обертку, осторожно сняла ее.

- Как там наш отец? - спросила Мария Алексеевна.

- Я ведь, собственно, и зашел сказать, что он сегодня по делам задерживается. Вам скоро в больницу? Когда ляжете, можно будет отпустить его на недельку.

- Ну зачем же его от дела отрывать? - запротестовала Мария Алексеевна. - Я уже с соседкой договорилась, она присмотрит за ребятишками. А Степа пусть только вечерком забегает? У него своих забот... Ведь молодежь служить-то пришла?

- Да.

- Каждый год в это время так. Много хлопот, пока их всех на ноги поставишь.

- Хватает. Степан Сидорович умеет с ними ладить.

- Еще бы! Вот уже скоро два десятка минет, как служит.

Они пили чай с вареньем. Мария Алексеевна рассказывала, как они жили. Жили трудно, как большинство семей военных моряков.

- Из семнадцати лет нашей семейной жизни, может быть, два наберется, как вместе-то были. Ведь только в гости домой заявляетесь, не видите, как и дети-то растут. Нам одним приходится управляться.

Нет, она не жаловалась. Она просто рассказывала. И в этом рассказе не было ни скрытого недовольства, ни слепой покорности судьбе. Была лишь спокойная уверенность в том, что жизнь идет так, как ей и положено идти. То, что прожито, уже не беспокоило эту женщину, ее больше тревожило будущее.

- Скажите, Петр Кузьмич, - спросила она, - неужто американцы не примут наших предложений насчет разоружения? Чего это они упрямятся-то? Ведь каждому ясно, что с войнами пора покончить насовсем.

- Это нам ясно, Мария Алексеевна, - сказал Елисеев. - А у них еще не все это понимают. А кое-кому и выгодно наживаться на гонке вооружений.

- Приструнить таких надо! У нас вот есть же закон против войны. И везде такой закон принять надо.

- Все это не так-то просто, Мария Алексеевна. Ведь законы там диктуют как раз те, кто наживается.

- Ох, только бы войны не было! - вздохнула Мария Алексеевна.

Когда Елисеев уходил, она еще раз поблагодарила:

- Спасибо, что наведались, Петр Кузьмич. Передайте Степану-то, что все, мол, в порядке, пусть не беспокоится.

- Хорошо, обязательно передам.

Был уже десятый час вечера, но Елисеев все же решил зайти к начальнику политотдела. "Потом уйдем в море, а мичману квартира сейчас нужна".

Герасименко кормил рыбок в аквариуме. Это был большой аквариум с гротами и водорослями, со специальной кислородной поддувкой. Остап Григорьевич сидел перед ним в пижаме и домашних туфлях и любовно следил за рыбками. Жена сказала: "Остап, к тебе", он обернулся.

- А, Петро. Садись. Посмотри-ка моих меченосцев. Вот этот, бачишь, какой вымахал?

Меченосец был не больше обыкновенного ученического пера.

- Кит!

- Смеешься? Впрочем, тебе этого не понять. А я их, дьяволят, люблю. Ты ко мне по делу или на огонек забрел?

- И так и этак.

- Ну давай, пока жинка на стол накроет, сначала о деле погутарим.

- У Алехина на квартире был. Жена вот-вот родит, коляску приткнуть некуда будет. Тесно живут.

- Ну, это тебе самому решать придется.

- Но ведь я не занимаюсь распределением жилплощади.

- А теперь будешь заниматься. Ухожу я, Петро.

- Куда уходите? - не понял Елисеев.

- В запас. Отслужил свое. Тебе дорогу давать надо.

- При чем тут я?

- А при том, что ты мое место займешь. Вопрос этот уже решен, жду только приказа.

- А как же ваш заместитель?

- Так заместителем у тебя и останется. Мужик он хороший, но нерешительный, его то и дело подстегивать приходится. Ну вы с ним поладите, я уверен.

- Как-то неожиданно все это...