Автопортрет с устрицей в кармане

— Я почти дошла до кухни, как вдруг встретила на лестнице Роджера. Я хотела пройти мимо, потому что мы с ним… потому что мне не хотелось с ним разговаривать, однако он меня остановил и начал нести неописуемую чушь. Даже для него это было нечто выдающееся. Я пыталась показать, что мне это неинтересно, и держаться так холодно, насколько могу, но на него это ничуть не действовало. Никогда я не слышала столько бессмысленных историй об итальянских художниках — одном, который смотрел на заплеванную стену и видел на ней конные сражения и необычайные города, и другом, у которого павлины расклевали всю фреску, потому что на ней была нарисована земляника, и еще каком-то; словом, это была целая история искусства, только без единого имени, потому что он их не помнит. А потом он принялся рассказывать, что один человек убил свою жену и решил захоронить ее прямо в доме, вскрыл полы, уложил тело, вернул помещению безобидный вид и уже торжествовал победу над правосудием, но тут к нему явился сосед снизу с претензией, что покойная упала ему на стол и расколола супницу и что надо соразмерять свои пороки с квартирой, в которой ты их практикуешь. В конце концов мне это надоело, и я пошла назад, потому что от досады у меня пропал аппетит, и я сидела у себя, мысленно желая Роджеру всяких неприятностей, а потом раздались крики, и мы все… Ну, это вы знаете.

— Да-да, — сказала мисс Робертсон.

— А теперь, — твердо сказала Джейн, — когда мы знаем, что это был цианистый калий и все такое, я думаю вот что. Кто-то отравил остатки ужина. В этом фламинго были куриные яйца, значит миссис Хислоп не стала бы его есть, потому что она не ест яиц, она Стрелок во тьме, и об этом все знают. Значит, тот, кто это сделал, — если, конечно, это не был какой-то драматический злодей, из тех, что хотят отравить целый женский монастырь, чтобы наказать родную дочь, а потом расстраиваются, если у них это не выходит, — так вот, этот человек, скорее всего, рассчитывал отравить Энни, потому что она точно пришла бы поужинать. Но всегда есть возможность, что случайно зайдет кто-то еще, кому ты не хочешь причинить зла… по крайней мере таким способом… и вот чтобы избежать этого, надо стеречь на лестнице, пока… и вот теперь я думаю, неужели Роджер…

От этого рассказа мисс Робертсон пришла в необыкновенное волнение.

— Я была бы рада, если бы мне сказали, что этому есть другое объяснение, — закончила Джейн. — Я была уверена, что Роджер не такой человек и он не способен на такие чудовищные вещи… с другой стороны, раньше мне казалось, что он никогда бы не смог… Скажите мне что-нибудь, пожалуйста.

— Дорогая Джейн, я уверена, мистер Хоуден ни в чем не виноват, — воскликнула мисс Робертсон. — У каждого бывают положения, когда надо сделать что-то такое, мотивов чего нельзя удовлетворительно объяснить и тем не менее они безукоризненны. Верьте вашему сердцу, даже если все вокруг будет ему противоречить. Я… я пойду в сад.

— Спасибо, мисс Робертсон, — задумчиво сказала Джейн. — Они словно сговорились, — сказала она картине. — Полагаю, Роджер даже в свой день рождения не слышит о себе столько хорошего. С другой стороны, ты обратилась к людям за советом и получила его. Если он был нужен тебе, чтобы сомневаться в его уместности, незачем было его просить… Хорошо бы поговорить с викарием. А инспектор? Почему он хотел говорить с нами одновременно?

Джейн снова взглянула на картину.