Автор сценария

А что думают эти неудачные мужчины о своих женах и подружках, интересно? Вряд ли так изощренно раскладывают на запчасти, как мы. Обычно мужчины в этом смысле попроще, вот Ваня - злится, а объяснить не может, чем я иногда его так раздражаю. Несет какую-то чушь про мой характер, что я часто выпячиваю интеллект напоказ. Какой у меня интеллект? Ну, разве что по сравнению с твоим… тут он совсем обиделся. Вообще-то интеллект – это не количество знаний, а способность мыслить широко и уважать другие точки зрения, а у Вани явно с этим проблема. Спорит по пустякам и раздражается. И всяческие комплексы. «Не думай, что если у тебя два высших образования, а у меня только училище…», «Противно слушать ваши заумные термины, вы сами-то понимаете, о чем говорите? Любую мысль можно выразить на простом языке» и т.д. Все наши ссоры мелочные, даже и не вспомнить, с чего начинались. Бессмысленные злобные укусы. Прикоснешься к человеку, даже погладишь - а там подкожные крючки. Какая-то несовместимость. Я тоже часто раздражаюсь без видимой причины, и тоже не признаю своей вины … оправдываю себя – это, мол, реакция на то, что ты недавно сказал или сделал … круг замкнулся, никто не виноват, и выхода нет. Взять эту последнюю ссору – наговорить друг другу столько гадостей, из-за чего, спрашивается?! Из-за домика Волошина в Коктебеле. Я вспомнила апрельскую съемку в Феодосии и пожалела, что не получилось посетить домик Волошина, а Ваня говорит – ерунда, не жалей, я там был, не на что смотреть. Несколько фотографий и выцветших акварелей, даже мебель всю вынесли… Я ему объясняю, что мне не важна начинка – там гостили мои любимые поэты, хочется просто побыть в этих стенах… А он – там теперь грязный городской пляж, шаурма с хот-догами, никакого духа Цветаевой и Мандельштама ты не найдешь… А если найду? Я так много читала о Коктебеле и ни разу не была… Да перестань, говорит, Коктебель - нормальное место, но никакой атмосферы серебряного века там уже нет, уверяю тебя...»

Так пошло-поехало. Я пытаюсь объяснить, что для него нет, а для меня есть в любом случае. А Ваня злится, что я всегда подвергаю сомнению его слова, у меня, мол, такая манера. Лишь бы поспорить и доказать, что я умнее. Даже не видя самого места… Вот именно. Как я могу соглашаться с ним, даже не видя?!

Полнейшая тупость. Наговорили друг другу такого, что страшно вспомнить. Из-за мертвецов. Неужели они значат для меня больше, чем Ваня, живой любовник? Могла бы выслушать человека, спокойно допить вино и заняться с ним любовью. Нет. Я полнейшая идиотка. Зачем я с ним разговариваю? В том смысле, что пытаюсь доказать свою точку зрения… знаю же, что он мыслит иначе, в тридцать пять люди уже не меняются, что доказывать? Раньше нам было так хорошо вдвоем… Но с другой стороны. Нельзя же относиться в Ване, как к животному, мол, сделал дело – гуляй. И так стараюсь не спорить. Но иногда он несет такую чушь, что я завожусь… Хотя понятно – человеку не хватает образования и культуры, он из простой семьи… и привык руководить людьми, у него это получается. Нет, у Ванечки много достоинств – деятельный, щедрый, помогает друзьям… он жизнерадостный человек, а мне как раз этого не хватает, и хороший любовник. Да какая разница! Интеллект не главное. Или главное? Совсем запуталась. Мне нужен самец-интеллектуал? А такое бывает? Интересно, этот термин… Открыла словарь: «Интеллект (от лат.intellektus - познание, понимание, рассудок) – способность мышления, рационального познания». У Вани есть такая способность, очень даже… у любого человека есть, если он не умственно отсталый. Просто каждый мыслит по-своему. А хочется, чтобы мысли были похожими, чтобы тебя понимали… да, мы слишком разные люди. Но я не перестаю думать о нем (к несчастью, пока это факт). И все равно не уступаю, не жалею его мужское самолюбие… и мы расстанемся очень скоро. Или уже расстались?

Да. Только Райка беззаветно любит своего Сашечку, год уже как он её оставил, а она всё твердит – самый лучший, самый-самый, в психушке подлечилась, вышла – снова твердит. Никаких недостатков, лучший человек на свете. Пять лет ее знаю, но такой бешеной страсти не разглядела в рассудительной с виду женщине. А любовник моложе на пятнадцать лет, теперь решил жениться… Она звонит и плачет, а я заканчиваю разговор под любым предлогом – то в дверь звонят, то мясо подгорает. Потому что если Рае дать волю, она заводится и начинает биться в истерике на другом конце провода. По ночам она воет, сосед уже не здоровается, опускает глаза и быстро проходит мимо. Считает её ненормальной, может быть, боится. После истерики Рая умывается и смазывает лицо кремом, чтобы не покрыться страшными морщинами. «Понимаешь, это не значит, что я неискренне вою, не думай…» Я и не думаю. Наоборот, полезная привычка.

Вот, Цветаева пишет:

«Есть счастливцы и счастливицы,

Петь не могущие. Им –

Слезы лить…»