Автор сценария

Среди труб, на фоне подмокшей стены, блондин Василий (теперь он в темном длинноволосом парике) занимается любовью с девушкой, поддерживая на весу её ноги. Девушка страстно обнимает его, стонет. Вдруг она поворачивает голову в сторону камеры, на лице проявляется ужас. «Это мой муж» – дрожащими губами тихо произносит девушка, и мы видим, как в кадр входит бритый мужской затылок, останавливается. Блондин резко взмахивает правой рукой. Бритый затылок «мужа» частично перекрывает кадр, ещё не ясно, что произошло, но в тот же миг голова поворачивается к камере, из глаза торчит охотничий нож, лицо искажено гримасой боли, струйкой стекает кровь. Покачнувшись, голова «мужа» медленно уходит вниз кадра. «Снято» – констатирует мужской голос.

«Ну, как?» - раздаётся озабоченный женский голос. Его обладательница - полная женщина, на её правую руку, как перчаточная кукла, надета бритая голова с застывшей гримасой. В левой руке женщина держит устройство на основе большой клизмы. При нажатии на резиновую грушу из раны начинает струйкой стекать кровь. Теперь вокруг мы видим съёмочную группу – режиссера на стульчике у монитора, ассистентов, гримёра, осветителей…

Режиссёр Филинский, пожилой лысоватый мужчина с опущенными уголками губ, отчего его лицо почти всегда имеет обиженное выражение, задумчиво массирует ухо:

-          Мммм, не знаю…

К нему подходит Василий (с париком любовника-убийцы руке):

-          Аркадий Иванович, я вам больше не нужен?

Лицо режиссёра становится ещё более обиженным, он размышляет, не глядя на вопрошающего:

-          Ммда… как бы сказать, уважаемый Вася… эта голова… какая-то она неприятная… видно, что она ненастоящая…

Вася удивлён: «Что значит неприятная?! Это же ваша идея!»

Режиссёр задумчиво массирует ухо.

К Филинскому обращается бритоголовый актер (явный прототип резиновый головы):

- А давайте снимем меня живьем! Только надо сделать классный грим!

Лицо Васи каменеет, он смотрит на актера таким взглядом, что тот мгновенно ретируется.

- Арка-адий Ива-анович, - Вася заглядывает в какую-то бумажку, затем склоняется к самому уху режиссера, начинает говорить очень внятно, почти по слогам, – а у нас сегодня по плану ещё две сце-ены, в мо-ойке и на каруселях…

Режиссёр не слушает Васю, даже не смотрит в его сторону, он думает. Приняв решение, оборачивается к оператору, и выглядит при этом весьма воодушевлённым:

-          Попробуем так – пусть голова уходит вниз сразу, ещё на повороте, раз – и

всё! - пытается показать, как это должно выглядеть и чуть не падает со

стула. Вася едва успевает его придержать.

Оператор вяло сомневается: «Вам её не жаль? Никто эту красоту толком рассмотреть не успеет…»

Режиссёр воодушевляется всё сильнее: