Авторитаризм и демократия

Обеспечение эффективности подобных режимов могло быть достигнуто лишь при определенных условиях. Скажем, в первую очередь при достаточной агрессивности и мощи репрессивного аппарата, а также реальной приверженности (достигающей степени энтузиазма) значительной части граждан официальной идеологии. Последнее требовало также жестких ограничений на выезд за рубеж для граждан данного государства: они не должны были получать поводов для сравнений не в пользу опекающего их режима. Требовалось и поддержание в обществе определенного морально-психологического климата. Соблюдение всех этих условий требовало немалых усилий и затрат.

Перечисленные выше признаки тоталитарного государства могли быть выражены в разной степени. Формально соответствующие им политические режимы в Албании и Польше, в Северной Корее и Чехословакии, в Китае и ГДР могли весьма существенно различаться в том, что касалось закрытости от внешнего мира или жесткости идеологического контроля. В течение 1950–60-х годов сообщество этих режимов еще расширялось, но некоторые из них пережили тяжелые кризисы. К рубежу 1980–90-х все тоталитарные режимы в Европе (пережившие ту или иную эволюцию) прекратили свое существование. В большинстве случаев это произошло мирно, но были и случаи народных восстаний.

В Азии подобные режимы (прежде всего, конечно, в Китае, а также во Вьетнаме и в Лаосе) тоже пережили непростые времена, но все же смогли адаптироваться к новым экономическим реалиям и новой международной обстановке. Фактически они отказались от многих тоталитарных механизмов, допустив свободный выезд граждан за рубеж, обучение в иностранных университетах и пользование Интернетом (правда, с рядом ограничений). Постепенно был ослаблен и контроль за сферой культуры — в частности, за литературным творчеством и кинематографом.

Во всех этих трех азиатских государствах по мере осуществления рыночных преобразований постепенно сложились правящие олигархии (пришедшие на смену вождистским режимам). Внутри олигархий выработались механизмы смены и преемственности власти. Это вполне может быть истолковано как форма специфической авторитарной модернизации. При этом в каждом из этих государств монополия на власть одной партии, а точнее, узкой бюрократической группировки в полной мере сохранилась. И фактический запрет на какую бы то ни было независимую от власти общественно-политическую деятельность никто не отменял. Формально сохранилась и руководящая роль официальной идеологии (во всех упомянутых государствах генетически связанной с примитивизированным марксизмом). Хотя в условиях быстрого роста рыночной экономики эта роль выглядит все более искусственной. Марксистские догмы исподволь фактически замещаются разными вариантами национализма. Но идеологический контроль над СМИ остается вполне реальным.

В условиях бурного развития предпринимательства и относительной открытости этих обществ данные традиционные ограничения воспринимаются, возможно, менее остро (хотя об этом мы не можем судить с полной уверенностью). Но в любом случае очевидно, что политические режимы в Китае и во Вьетнаме (небольшой Лаос мы также ставим в этот ряд) в значительной мере утратили признаки, присущие тоталитарным режимам.

Эти признаки к началу XXI века оставались свойственны лишь КНДР и Кубе.

В этой связи — о рамках проблематики настоящей работы. Мы не обращаемся в ней к проблемам тоталитарных режимов — тех, что подпадают под данное определение с учетом приведенных выше критериев. Представляется, что данная тема в любом случае должна рассматриваться в качестве самостоятельной.

Мы также не рассматриваем опыт создания и трансформации политических режимов Китая и Вьетнама. Эти режимы изначально формировались как тоталитарные и вождистские — в процессе гражданских войн и в условиях острых внешнеполитических кризисов. Правящие в этих странах группы соответственно с конца 1940-х и 1950-х годов не утрачивали власти и не меняли используемого партийного бренда, поскольку монопольно правящими в обоих государствах остаются коммунистические партии.

Нас в большей мере интересуют случаи перехода от демократического правления к авторитарному и (отчасти) наоборот, поскольку интерес также представляет процесс ослабления и разложения авторитарных режимов. Такими примерами особенно богата история государств Центральной и Южной Америки. Но весьма интересен и опыт некоторых восточно-азиатских государств (в частности, Индонезии и Филиппин), а также некоторых государств Северной Африки.

Специального внимания заслуживает процесс формирования новых государств на постсоветском пространстве, в границах бывшего СССР. За четверть века с момента распада Советского Союза на его месте успели возникнуть и укрепиться несколько авторитарных режимов. Мы имеем в виду режимы, установившиеся в Азербайджане, Белоруссии, Казахстане, России, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане.