Авторитет Писания и власть Бога

Кроме того, с недавнего времени под пристальное внимание (и даже нападки) попало понятие истины. Многие сегодня оперируют двумя разными представлениями об «истине». Так например, задавая вопрос: «Действительно ли Иисус умер на кресте?», мы, как правило, хотим знать: «Произошло ли это на самом деле?» Но спрашивая: «Содержит ли в себе истину притча о Блудном Сыне?», нам и в голову не придет задуматься о реальности описанных в ней событий. Ведь для понимания притчи это совсем не важно. Мы называем притчу «истинной» в совершенно ином смысле этого слова — в ней мы обнаруживаем правдивое изображение Бога и его любви к нам, а также многочисленные проявления человеческого греха, которые можно найти во всех сферах человеческого знания и опыта.

Пока, как будто, все понятно, — хотя в большинстве своем люди редко задумываются о различных значениях слова «истина» и о том, как это может сказаться на поисках ответов на другие вопросы. Вместо этого представители позднего постмодернизма постарались заключить как можно больше сфер человеческого общения в рамки первого типа «истины», превращая все в «факты», аккуратно упакованные для измерения, взвешивания и освидетельствования, в результате чего наша жизнь и общение выглядят как химический эксперимент или математическое уравнение. Однако эти попытки уже исчерпали себя, особенно в таких областях, как история и социология. Теперь же постмодернизм немного изменил свой курс: он подталкивает нас к предположению о том, что всякую «истину», в том числе и пресловутые «факты», полученные в ходе научного эксперимента, можно свести к жажде власти (возможно, ученые работают на компанию, стремящуюся к обогащению за счет продажи особого вида лекарства или что–то в таком роде). Всякие притязания на истину, таким образом» продиктованы погоней за властью, как заявил Ницше более столетия назад. Все утверждения о том, «как на самом деле обстоит дело», превращаются в вариации на тему: «Как я понимаю происходящее» или даже «В каком свете мне это выгодно представить».

Быть может, было бы лучше говорить о том, как мы (представители определенной культуры) воспринимаем происходящее? Идея так называемого «социального толкования» оказала значительное влияние на понимание «истины» в целом. Согласно этой идее, на первый взгляд устойчивые, поддающиеся количественному определению понятия на деле оказываются средством, с помощью которого «отдельно взятое общество истолковывает реальность». Поскольку в Библии много говорится об истине и о том, какое отношение она имеет к каждому отдельному человеку, легко представить себе, что ее заявления могут и должны расцениваться как выражения частных, относительных и ситуативно ограниченных точек зрения. «То, что ты считаешь истиной» не обязательно совпадает с «тем, что считаю истиной я». Социальное толкование реальности разнится в зависимости от конкретно взятого общества. Этот культурный сдвиг до последнего времени был бы недоступен для понимания большинства людей. Однако в наши дни он кажется столь очевидным, что, как это ни парадоксально, сам стал одной из абсолютных и неоспоримых истин.

И, наконец, нам пришлось столкнуться с проблемой самосознания. Ответ на вопрос «Кто я?» уже нельзя найти с прежней легкостью. Перестав быть «хозяином своей судьбы и сердца капитаном», человек заглядывает внутрь себя и видит лишь бурлящие потоки противоречивых желаний. Особую тревогу и беспокойство вызывает то, что принцип неопределенности Гейзенберга распространяется и на наше отражение в зеркале. В доступном изложении этот принцип означает, что в процессе наблюдения за вещами и явлениями объект наблюдения изменяет свои свойства. В Библии много говорится о человеке: о его сущности, о его роли представителя Божьего народа и последователя Иисуса. Прежде всего, мы созданы по образу Божьему и призваны быть людьми, в которых этот образ постоянно обновляется. Итак, мы приходим к выводу, что вера в библейское представление о человеке и стремление жить в соответствии с этим представлением прямо противоречат нашей культуре, поставившей под сомнение не только христианский взгляд на человека, но и все устойчивые и неизменные точки зрения на самосознание личности.