Читаем Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами) полностью

Em E E7 Догорает старый вальс на моих подсвечниках, Am7 Am6 H7 Em E7 Догорит, оплывет, только прикоснись. Am Am6 Em H7 C Ночь моя, ночь моя, кровь моя древняя, вечная. Am7 Em F#7 H7 Em Я в апрель ухожу в синюю весну.

Гнать по следу такси, жать моторной руганью. А дома - близнецы на одно лицо. Путь зачеркнуть, зачеркнуть назад косыми переулками, Где толлейбус цепной стережет кольцо.

Раздувает зарю ветер озабоченный, Подымает фонарь бледную луну. Пусть загремит, ударит в ночь телефона очередь. Я в апрель ухожу в синюю весну.

Сергей Стеркин. Отрада.

стихи Сергея Клочкова

Am Dm E7 Am Сияет за окном звезда, мерцает огоньком лампада.

Dm G7 C Так значит суждено и надо, чтоб стала горечью отрада. A7 Dm E7 Чтоб стала горечью отрада. Am Dm Dm6 E7 Am Чтоб стала горечью отрада. Невесть ушедшая куда.

Над колыбелью тихий свет и как твой напев баюнный. И свет, и звезды, лисий свет, и месяц молодой и юный. И месяц молодой и юный, ни дней не знающий, ни лет.

И жаль и больно мне спугнуть с бровей знакомую излуку. И взять, как прежде, в руки руку. Прости ты мне земную муку, Земную ж рюдость не забудь.

Звезда в окне, в углу лампада. иколыбели синий цвет. Наутро стол и табурет. Так заначит суждено и нет. Так заначит суждено и нет. Иного счастия не надо.

Сергей Стеркин Истина.

стихи Кузовлевой

Am C Этот город называется Москва,

Dm E7 Эта улочка, как ниточка узка,

Am C Эта комната - бочонок от вина,

Dm E7 И сюда приходит женщина одна.

Dm G C Меж ключиц цепочка крупных бус

Dm G C Он губами знает каждую на вкус.

Dm E7 И срывает, словно капельку с листа,

Dm E7 А она стоит, как девушка чиста.

Это черт ее придумал или бог, Это Пушкин ею бредил или Блок, И кому была завещана в века Эта смуглая точеная рука. Эти карие печальные зрачки, Открывали все засовы, все замки. Ей подвластны все дворцы и все дома, Это в дом приходит истина сама.

И ее сгоняли с трона короли, Уводили в кругосветку корабли, Оставляли сторожить на берегу Ложь-разлучницу, распутницу-беду. И она ломала руки как лучи И срывала цепи с бусинок, с ключиц, И ложились они весом в шар земной На прямых ладонях истины самой.

Рысев. Светает.

Am DmE7 Светает от твоих волос, света-ет.

Dm E7 Am Как буд-то бы стволы берез взлетают. A7 Dm H7E7 Наощупь свет продолговат, на ощупь.

Am Dm E7Am Он твои волосы, он сад, он рощи.

Светает будто ручейки сверкают. Светает будто рушники свисают. ? ?

Твоим дыханьем в тишине мне греться, Светает гдето в глубине у сердца. Очнись и в озеро нырни, как лету. И ты, как церковь на Нерли из света.

Очнись и в озеро нырни, светает. И ты, как церковь на Нерли - святая.

И.Белый. Чикитта.

Em G A H7 Было это или нет, поросло годами. Em G A H7 Наша шхуна "Маргарет" шла под парусами. Em D7 A H7 Я матросом был простым. Капитаном же был ты. Em D7 A H7 С острова шел Крита. Со своею свитой.

Am Em Am Em F#7 H7 О, капитан, храбрый капитан, капитан шхуны "Маргарита".

А у нас из далека плыла на "Маргарите" Девушка с материка - юная Чикитта. До чего пустой вопрос - зачем ей простой матрос. Сердце мое разбито вашей сэр, Чикиттой.

О, капитан, милый, капитан, капитан шхуны "Маргарита".

Так случилось, что пропал свет луны за тучей. И за валом вал вздымал "Маргариту" круче. Ветер выл, как злобный волк, рвались паруса как шелк. Дъяволом пробита обшивка словно сито.

О, капитан, бесстрашный капитан, капитан шхуны "Маргарита".

И когда корабль вплыл в глаз тайфуна белый. Мир внезапно озарил свет святого Эльма. И летя акулам в пасть, чтобы навсегда пропасть. Слышал, слыша ли ты, капитан, мы квиты.

О, капитан, слушай, капитан, капитан шхуны "Маргарита".

Сколько лет прошло с тех пор - дъяволом сокрыто. Как попал ты в этот порт, в этот же трактир. Лишь осталось вспоминать нам за рюмкою вина. Мы с тобой небриты, близкими забыты.

О, капитан, здраствуй, капитан, капитан бывшей "Маргариты".

Сергей Стеркин. Патриаршьи пруды.

Am F Dm E7 Am A7 Город спит, на утро сильный холод, мерзнут клены около воды. Dm G7 C F Dm E7 Am A7 Бродит ветер ветками исколот, морщит Патриаршие пруды... Dm G7 C F Dm E7 Am Am6 Бродит ветер ветками исколот, морщит Патриаршие пруды.

Нет часов и догадаться трудно - может пять, а может, без пяти. Вот уже на улицах безлюдных первые троллейбусы в пути.

Как прозрачно на бульварах стало, осень расточительно щедра Столько листьев ночью набросала, их, пожалуй, за день не убрать.

Дворник наш Ворчит на эти клены, и поутру, встав часам к шести, Заметает листья на газомы, словно осень можно замести...

Владимир Капгер. Кавказская

Не верь приятель быстротечности часов Em Am И пусть проходит бездарно лето H7 Em придет твой день и серым прахом ляжет все Em Am Все канет в лету, всеканет в лету D7 G Веселый ТУ тебя поднимет к облакам H7 C Перенесет в тот мир в котором все иначе D C H7 Где одинаковы секунды и века Am C Где как бродяги горы белые маячат H7 Em

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сибирь
Сибирь

На французском языке Sibérie, а на русском — Сибирь. Это название небольшого монгольского царства, уничтоженного русскими после победы в 1552 году Ивана Грозного над татарами Казани. Символ и начало завоевания и колонизации Сибири, длившейся веками. Географически расположенная в Азии, Сибирь принадлежит Европе по своей истории и цивилизации. Европа не кончается на Урале.Я рассказываю об этом день за днём, а перед моими глазами простираются леса, покинутые деревни, большие реки, города-гиганты и монументальные вокзалы.Весна неожиданно проявляется на трассе бывших ГУЛАГов. И Транссибирский экспресс толкает Европу перед собой на протяжении 10 тысяч километров и 9 часовых поясов. «Сибирь! Сибирь!» — выстукивают колёса.

Анна Васильевна Присяжная , Георгий Мокеевич Марков , Даниэль Сальнав , Марина Ивановна Цветаева , Марина Цветаева

Поэзия / Поэзия / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990-х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература