Авторские колонки в Новой газете- июнь 2008- сентябрь 2010

Если в наследство от Первой мировой войны Америке досталось «потерянное поколение», так и не понявшее, за что оно сражалось, если вьетнамская война оставила после себя разочарованное поколение, не сумевшее поверить в ее необходимость, то война с фашизмом носит неофициальное, но общепринятое название Good War — бесспорно, правое дело, участием в котором нельзя не гордиться. Что и делают американские ветераны — особенно после 11 сентября.

Войны XXI века требуют примера, и американская молодежь ищет его не у отцов, а у дедов. Об этом с немалым удивлением говорят дожившие до наших дней ветераны той войны. После налета террористов они обрели неожиданную аудиторию — детей MTV. Старики оказались обладателями редкого сокровища — трагического, но и жизнеутверждающего опыта борьбы за, безусловно, нужную победу, опыта нравственной определенности, по которой несколько десятилетий тосковала американская душа, уязвленная вьетнамским синдромом.

Этот новый интерес к прошлым испытаниям торопится удовлетворить батальное кино, постоянно выпуская ленты о «хорошей» войне. Лучшая из них — «Спасти рядового Райана».

Спилберг однажды признался, что больше всего боится остаться непонятым. И действительно, среди картин этого безмерно популярного режиссера есть немало таких, которые не дошли до адресата. История о рядовом Райане, по-моему, относится к такому разряду.

Дело в том, что это — фильм не о войне, а о смерти на войне. Разница велика. В той войне, которую показал Спилберг, нет места любви и жертве, правде и состраданию, рыцарскому героизму и стратегической игре. То есть всему, что оправдывает войну в глазах искусства.

Первая (и лучшая) сцена фильма — знаменитая высадка американского десанта на нормандском берегу — уже вошла в историю батального искусства. Не из-за размаха — в «Войне и мире» Бондарчука его куда больше, и не из-за жестокости, которой трудно удивить любителя триллеров. Страшным бой делает дикая случайность. Над нормандским пляжем царит бессмысленная, бесчувственная, безнравственная теория вероятности, которой совершенно все равно, кого убивать. Наша беспомощность перед слепым процентом потерь лишает смысла происходящее. Уравнивая себя со стихийным бедствием, война теряет человеческое измерение. Стена пулеметного огня так же безразлична к нашему внутреннему миру, как землетрясение. В этой нечеловеческой лотерее не остается времени для прошлого и будущего, есть только настоящее — и его немного.

Снимая батальный фильм в жанре бескомпромиссно брутального натурализма, Спилберг рассказал о том, что такое настоящее сражение, поколению, которое привыкло к игрушечной войне видеоигр. Ведь теперь даже настоящая война, попав на экраны телевизоров, кажется компьютерной симуляцией. В фильме Спилберга спасают не столько рядового Райана, сколько реальность крови и смерти, погребенную под электронными вымыслами нашего времени.

Конечно, патриотический финал с американским флагом должен напомнить выходящему из зала зрителю, за что умирали герои фильма. Однако картина про рядового Райана — не военный и не антивоенный, а экзистенциалистский фильм, раскрывающий безнадежную нелепость войны — даже «хорошей».

 «Убийство, — говорил Бродский, — это — тавтология».

Source URL: http://www.novayagazeta.ru/society/3671.html

* * *

Париж. Форс-мажор - Культура - Новая Газета