Автостопом по Галактике

Что, в сущности, означает этот вопрос: «Кто я»?

Надо успокоиться, взять… О-о! Странное ощущение… Какой-то зуд, словно бы пощипывание в моем… моем… Очевидно, необходимо сперва выработать терминологию, если я хочу хоть мало-мальски продвинуться в понимании того, что на данный момент назовем окружающим миром. Итак, странное ощущение в моем, скажем, животе…

Хорошо. Ого-го! Оно становится сильным! И вот еще — что за громкий свист, прямо скажем, рев в том, что я неожиданно решил назвать ушами? Пожалуй, наречем это… ветром! Подходящее название? Сойдет пока, а там и получше подыщем, когда выяснится, что это такое. Что-то, наверное, значительное, потому что его очень много…

Эй! А это еще что? Вот этот… предположим, хвост. Да, хвост! М-м-м, как лихо я им размахиваю. Ух ты! Ух ты! Здорово!.. Правда, видимых результатов нет, но я еще докопаюсь, для чего он…

Ну, сложилась цельная картина мира?

Трудно сказать. Но все это страшно увлекательно — столько неизведанного, столько ждет впереди, аж голова кружится от предвкушения… Или от ветра?

У-у-у, а это что?! Эй! Что это так быстро мчится на меня?! Так быстро-быстро… Большое, серое, плоское, нужно найти название — ласковое, певучее. Ля-ля-ля… земля! Вот! Классное название — земля!

Интересно — мы станем друзьями?

Потом был чавкающий удар — и тишина. Занимательный факт: единственной мыслью, промелькнувшей в сознании горшка с петунией, было: «О нет, неужели опять?!» Многие уверены: если бы мы знали, почему горшок с петунией подумал именно то, что подумал, мы бы куда глубже понимали природу мироздания.

Глава 19

— Берем этого робота с собой? — спросил Форд, неприязненно глядя на Марвина, который ссутулился под маленькой пальмой в углу.

Зафод оторвал взгляд от зеркальных экранов с унылой панорамой поверхности Магратеи, на которой стоял корабль.

— А-а, андроида-параноика? — протянул он. — Берем!

— Но что нам делать с роботом, страдающим маниакальной депрессией?

— Разве это проблема? — молвил Марвин с таким видом, будто обращался к гробу, куда только что опустили покойника. — А вот что делать, если ты действительно робот, страдающий маниакальной депрессией?.. Можете зря не стараться. Я в пятьдесят тысяч раз умнее вас и все равно не знаю ответа.

Расстроенная Триллиан выскочила из своей каюты.

— Мои белые мышки исчезли! — пожаловалась она. Выражение глубокой озабоченности и тревоги не отразилось на лицах Зафода.

— Ну и черт с ними! — сказал он.

Триллиан кинула на него яростный взгляд и вновь скрылась за дверью.

Возможно, ее слова привлекли бы больше внимания, будь общеизвестным фактом то, что по уровню умственного развития люди занимают лишь третье место на Земле, а не второе, как полагают многие независимые наблюдатели.

— Добрый день, мальчики.

Голос казался смутно знакомым и в то же время чужим; в нем сквозила материнская забота. Голос прозвучал в тот момент, когда экипаж корабля собрался в шлюзовой камере.

Все изумленно замерли.

— Это компьютер, — разъяснил Библброкс. — Оказывается, у него есть аварийная запасная личность. Я подумал, что она тут лучше подходит.

— Сейчас вы впервые ступите на таинственную планету, — продолжал новый голос Эдди. — Укутайтесь потеплее и не смейте трогать руками всякую гадость.

Библброкс нетерпеливо постучал по люку.

— Похоже, я ошибся, — посетовал он, — лучше бы мы взяли логарифмическую линейку.

— Так! — стальным тоном рявкнул компьютер. — Кто это сказал?

— Пожалуйста, открой нам люк, — вежливо попросил Зафод, стараясь держать себя в руках.

— И не подумаю, пока вы не признаетесь, — отчеканил Эдди.

— О Боже… — Форд привалился к переборке и принялся считать до десяти. Он отчаянно боялся, что разумные формы жизни разучатся это делать — ведь только считая, люди способны выказать свою независимость от компьютеров.

— Ну же! — подстегнул Эдди.

— Компьютер… — начал Зафод.

— Я жду, — перебил Эдди. — Я могу ждать весь день, если надо.

— Компьютер… — опять начал Зафод. Он лихорадочно подыскивал какой-нибудь веский довод, чтобы сразить соперника логикой, но решил не обременять себя игрой на чужом поле. — Если ты сейчас же не откроешь люк, я раскурочу твои внутренности и запрограммирую тебя большущим топором, ясно?

Наступила тишина.

Наконец Эдди, потрясенный до глубины души, тихо промолвил:

— По-моему, наши отношения оставляют желать лучшего.

И люк отворился.

Глава 20

Пять фигурок тоскливо плелись по безжизненной равнине. Кое-где — бледно-бурой, а на остальное-то и смотреть было тошно. Путники брели словно по давным-давно высохшему болоту, покрытому толстым слоем пыли.

Зафод был в подавленном настроении. Он шел поодаль, а потом и вовсе скрылся за небольшим холмом.

Пронизывающий ледяной ветер пробирал до костей и щипал глаза, от разреженного воздуха першило в горле, но Артур благоговейно озирался.

— Поразительно…

— Вонючая дыра, если хочешь знать мое мнение. Кошачий помет и то интереснее, — угрюмо сказал Форд.