Автостопом по Индонезии и к папуасам

Я шёл по улице, несколько возмущённый всем происходящим (не стопились не только самолёты, но даже и городские маршрутки), и тут затормозил шикарнейший джип. Бово, увидев, что по улице его родного Сентани идет бородатый герой вчерашней статьи «Цендераваши пост», сразу признал меня и приказал своему водителю остановиться.

…Итак. Бово, немногим старше меня, интеллигентный, безбородый, ростом на полголовы ниже меня, родился и жил здесь в Сентани, а родители его приехали сюда с Макассара лет сорок назад, до того, как эта земля стала индонезийской. Занимались они каким-то хорошим бизнесом, видимо, интерьерно-гостиничного направления.

– Антон Кротов! Я читал о тебе в газете. Я приглашаю тебя в гости на обед!

Я не стал отказываться и погрузился в джип.

Обитал Бово в 200 метрах от аэропорта и всего в 100 метрах от интернета, в эти дни, правда, закрытого. Его двухэтажный особняк за забором выглядел внушительно. Как только я зашёл в дом и увидел обстановку, стол и прочее, я понял, что имеется в наличии человек очень не среднего достатка. На уровне хорошего сытого москвича. Только те продукты, которые мы покупаем за обычные деньги в магазинах, сюда привозят из Тайланда и Китая и стоят они тут дороже, чем в России.

Кроме Бово, в особняке жили: его родители – подвижные, умные, почти англоговорящие старички лет семидесяти; жёны, сёстры, братья в неизвестном количестве, рассованные по разным комнатам; сын Бово, очень толстый и ленивый мальчик лет десяти, просто позорно толстый, шарообразный, годный к транспортировке только на машине (настоящий сын миллионера с советских карикатур); обслуга и шофёр. В квартире стояли тяжёлые массивные столы, стулья, понтовая мебель из дерева, шкафы, часы и зеркала, всё то, чего была лишена моя предыдущая вписке в Энтропе. Вся безмебельная квартира, где я вписывался минувшей ночью, поместилась бы в любую из комнат сегодняшнего особняка.

Бово спросил, что я делаю в Сентани. Я рассказал – улетаю, но лётчики не взяли. Тем временем Бово узнал, что из всех 5 больших островов Индонезии я не был только на Сулавеси (родина его предков) и спросил, не собираюсь ли я побывать на Сулавеси, например в Макассаре. Я сказал, что если такая возможность подвернётся, то полетел бы. Тогда Бово, посовещавшись с родителями, вышел в соседнюю комнату и скоро принёс оттуда целую пачку разноцветных купюр денег (и красные, и синие, и зеленые, и фиолетовые бумажки – всего больше миллиона) и вручил мне их:

– Это тебе подарок. Можно купить билет в Макассар, или куда угодно.

После обеда мы поехали с Бово за билетами, он спросил – ты хочешь на пароход или на самолёт? Я сказал – на самолёт (уже наплавался. Уплыть я могу и без всякого билета.) Купили билет в Макассар на понедельник (на воскресенье уже не было), я говорю: спасибо! Он – «ерунда, не стоит благодарности, давай до понедельника поживешь у меня». Я согласился.

Бово (может это и не настоящее его имя, а кличка) оказался редким продвинутым человеком, очень знающим, англоговорящим, и я получил возможность узнать у него всё, что меня интересовало про Папуасию и Индонезию (его точку зрения). Он же расспрашивал про РФ, тоже очень интересные вопросы задавал.

Вечером в субботу мы поехали в какую-то деревню, в часе езды от города. В ней жили переселенцы с Явы. Там, оказывается, каждую неделю, в субботу, сход (вечером). Прибыли, в очень простом доме на циновках сидело 30 мужиков очень пролетарского вида, но трезвые. Пили чай, разливая из большого кувшина, ели рис, заверченный в листья пальмы, курили и говорили о чём-то. Несколько женщин тоже присутствовали, обслуживали гостей нехитрым угощением, другие сидели снаружи на веранде, тоже на полу. Я, Бово и два других человека, что приехали с нами, тоже сели в круг. Часа полтора посидели, поговорили, потом все стали расходиться, на прощанье всем раздали в пакетах еду, рис и прочее, Бово тоже взял, я тоже.

– Что это было? – спросил я.

Оказалось, это селяне собираются обсуждать свои нужды, и Бово тоже приезжает – узнать, не надо ли чего – может, у кого ребенок заболел и нужно отвезти в город и пристроить в больницу, или ещё какие-то нужды, и всем им он старается помочь (и христианам, и мусульманам). «Я уверен, что Бог даст мне больше, чем это», – так он объясняет. Сам он мусульманин, но к христианам очень вежливо относится – «Наши братья-христиане», говорит. Большой он специалист оказался по всяким религиям, присутствующим в Индонезии, и о проявлении папуасского сепаратизма.