Автостопом по науке. 70 фактов из истории великих открытий

Однако малярная лента, плод его двухлетних усилий, все же не вдохновила начальство: Уильям Макнайт, прямой руководитель Дрю, не разрешил ему купить станок, чтобы производить ленту в больших масштабах. Но, поскольку наш герой был научным сотрудником, у него был небольшой бюджет на покупку расходных материалов. На эти деньги Дрю постепенно купил детали станка по отдельности и собрал его. Такое упорство не смогло остаться незамеченным, и начальник наконец сдался. Жалеть об этом ему не пришлось, ведь изобретение перевернуло мир лакокрасочной индустрии, а чуть позже предприимчивые американцы, пытаясь выжить во время Великой депрессии, нашли ему множество других применений. Скотч позволил чинить многие вещи, которые без него нужно было неминуемо выбросить, а покупать заново в кризисные годы приходилось втридорога.

Но тут на горизонте появился конкурент: компания DuPont изобрела целлофан, который пришелся по нраву многим продавцам в качестве упаковки. Вместо того чтобы отчаяться, Дрю, которого наконец-то повысили и разрешили продолжать эксперименты, с воодушевлением принялся искать способ создания прозрачного скотча на основе нового материала. Купив 90 метров целлофана, он начал экспериментировать. Однако материал был тонок, капризен, легко плавился и рвался, а клей оставлял на нем некрасивые желтые следы. Ричарду пришлось разработать целый метод обращения с новой основой и создать прозрачный клей, в этот раз из каучука, смол и масел. В 1930 году появился тот самый прозрачный скотч, который приобрел небывалую популярность и до сих пор остается незаменимым во многих отраслях.

Во время Второй мировой войны появилось множество новых видов клейкой ленты для военных нужд. Дрю продолжал разработки. Его изобретение было повсюду: скотч использовался в сантехнике, в хирургии, продавался двусторонний скотч, скотч с надписями, светоотражающий скотч… Клейкая лента использовалась как антикоррозийное покрытие дирижаблей компании Goodyear, в качестве теплоизоляции в луноходах и даже стала материалом для произведений искусства – и все благодаря чудаку Ричарду Дрю, который поощрял самые странные идеи своих сотрудников и ценил сообразительность и желание развиваться больше, чем дипломы престижных университетов.

В 1930 году появился прозрачный скотч, который приобрел небывалую популярность и до сих пор остается незаменимым во многих отраслях.

Ричард Дрю умер в 1980/81 году. Но его изобретение еще продолжает вызывать интерес ученых. В 1953 году было доказано, что скотч может испускать рентгеновские лучи, если поместить его в вакуум, благодаря явлению, известному как триболюминесценция, когда свет возникает из разрушения химических связей при деформации материала. В 2008 году ученые показали, что это излучение достаточно сильное, чтобы оставить рентгеновский снимок пальца.

Примерно тогда же, в начале 2000-х, происходили знаменитые эксперименты Гейма и Новоселова, в ходе которых ученые растворяли скотч, который раньше был обмотан вокруг графита, и получали графен. Насмешки коллег над компанией «мусорных ученых», использующих отходы изучения графита (с помощью скотча образец делали гладким, чтобы его можно было поместить в туннельный микроскоп) продолжались недолго: Нобелевская премия по физике, которую Гейм и Новоселов получили в 2010 году, мало к этому располагала.

Екатерина Мищенко

21 Первый среди вирусов

Вирус табачной мозаики долго был обычным вирусом с одноцепочечной РНК, свернувшейся внутри, как пружинка. Он проживал свой краткий век, бурно размножаясь внутри растительных клеток на тысячи частиц, которые снова безжизненно замирали до встречи с новой жертвой, заставляя бледнеть оккупированные клетки, словно вывешивая на них табличку «занято».

Так продолжалось миллионы лет. Вирус менялся, эволюционировал и влачил существование, приличествующее объекту из двух с небольшим тысяч молекул. У него была всего одна «книга» наследственной информации длиной в 6400 нуклеотидов, завернутых в белковую оболочку – капсид.

Вирус поражал культурные растения, хотя начал он это делать явно раньше, чем те стали таковыми. Но тут у его жертв появился новый защитник – человек. За тысячелетия Homo напал на его след, но остановился в недоумении, не видя того, кто этот след оставляет. Нетрудно быть незаметным, имея 300 нанометров в длину!

Но даже не видя вируса, человек пытался поймать заразную частицу. Первым, кто доказал инфекционную природу заболевания табачной мозаики у пасленовых, был немецкий агроном Адольф Майер. Он искал паразита или грибок, смотрел на корни растений, проверял свет, температуру и прочие факторы, а потом, в лучших традициях Роберта Коха, «внезапно сделал открытие, что сок зараженных растений, полученный, если их истолочь в ступке, был, несомненно, инфицирующей субстанцией для здоровых растений».