Аз Бога ведаю!

Но едва покинула она гридницу и уединилась в своих покоях, как отлегло на душе. Что же дурного в том, что Святослав возжелал со страстью за Русь постоять? За отца своего отомстить и наказать того, кто из дерзости овдовил ее, горе принес да еще и на киевский престол покусился? А старый наемник Свенальд не достоин ли лютого наказания за двурушничество, за двоедушие? Прежние князья норовили ладить с ним, ублажали дарами, жертвовали вотчины – не из страха ли? И вот явился в Руси светоносный князь, в один миг узрел изменника, и не стерпела горячая, отважная душа. Решился он извести измену в государстве, да так, чтобы другим, мыслящим вероломство, не повадно было. Сдержать ли натиск многочисленных врагов, будучи князем покладистым, властителем мягким, правителем осторожным и нерешительным? Не пришла ли пора волею бога Рода воссесть на престол князю жестокому, зловещему?

Ведь рока не минуешь! Что ни сотворится – во всем его воля!

И едва княгиня, утешив себя, воспряла душой, как явился к ней чародей Аббай. Она же подспудно поджидала его и гадала, какую плату на сей раз испросит кормилец Святослава?

– Ты доброго вскормил вождя, – сказал ему княгиня. – Ублажил материнское сердце.

– Теперь и ты ублажи, – ответил чародей. – Исполни свой зарок.

– Брал бы ты златом – осыпала бы тебя! – она засмеялась. – Тебе же, ровно птице, и малой толики довольно. За то, что пробудил – рубахой взял. А чем возьмешь за эту свою службу?

– Не многим, княгиня, – ответствовал Аббай. – Желаю окрестить тебя. В этом суть моей воли. .

– Окрестить меня? Вот так чудо! Какая же тебе выгода, чародей? Рубахой можно наготу прикрыть, но много ль проку от моего крещения?

– Святым крестом прикрою твою душу, – промолвил чародей. – И приобщу ее к Христу, а значит, к истинному свету.

– Что ж, приобщай, – позволила она. – Позрела я на свет Владыки Рода, позрю и на Христов. Сие мне любопытно!

Аббай в сей час же обрядился в золоченые одежды, надел крест на шею и велел вместе с ним идти к реке Днепру. Что было делать? Коли дала слово – пути назад нет. Весенняя же вода бурная, студеная и мутная – не то что погрузиться с головой, а и у берега-то ступить боязно. Прежде чем приступить к обряду, бывший епископ долго молитвы читал, крест свой в Днепр погружал, затем велел княгине скинуть одежды и обрядиться в рубище. С великой неохотой и стыдом она исполнила прихоть Аббая; у него же новый урок готов.

– Прежде чем окрестить тебя, должна ты отринуть всех своих поганых богов, коим поклонялась доныне, – потребовал чародей.

– Богов отринуть? – подивилась княгиня. – А разве твой Христос с иными богами не может жить в мире?

– Не может, ибо он – истинный!

– Ужели и старого Рода отринуть?

– Прежде всего Рода!

– И Световида? И Перуна?

– Всех до единого. Теперь будет у тебя один бог – Вседержитель, и сын его, Христос.

– Спесивы твои боги, – задумалась княгиня. – Хотят они только править. Возможно ли это, возможно ль, чтоб два бога всей жизнью управляли?

– Есть и третий, – объяснил чародей. – Именем Святой Дух.

– Все одно мало. Чудная вера у тебя, Аббай…

– Когда окрещу тебя, молиться научу, – пообещал он. – И увидишь, как сильны они в триединстве.

– Почему же вера называется христианством, коль их трое?

– Христос – сын божий, – учил Аббай. – Пришел на землю, чтобы спасти людей, и посему зовут его – Спаситель.

– Кто же из богов его отец?

– Всевышний Яхве. Это он послал Христа на землю.

– Так главный все же Яхве? – княгиня опешила. – Мне ведомо, что ему хазары поклоняются! А в Христа не веруют, ибо зовутся иудеи. Кому же мне поклоняться? Хазарскому богу или Христу?

– Первая молитва – Отцу, вторая – Сыну, а третья – Духу Святому. – терпеливо разъяснил Аббай.

– Ведь и Дух Святой – хазарский бог! – окончательно смутилась княгиня. – Чей же Христос, коль он сын Яхве? Мудреная вера – христианство.

– Наша вера – не христианство! – вдруг заявил чародей. – Я окрещу тебя по обряду арианства. Мы истинные проповедники Христа-пророка. Все христиане скверны и поганы, поскольку Спасителя ставят в единую суть со Вседержителем. Помысли же сама: отец и сын могут ли быть единосущными?

Княгиня уже не внимала слову Аббая, поскольку ощутила тревогу и щемящую тоску.

– Мыслю я о другом, Аббай… На сей раз дорого берешь с меня. Великая цена – богов отринуть и чужих принять.

– И получила ты немало! – заметил чародей. – Вскормленный мною князь принесет тебе честь и славу.

– Да я бы отринула, чужих приняла… Но ведь хазары – заклятые враги Руси! Ежели богов принять, то как же воевать хазар?

– Но ты дала зарок! – напомнил строго Аббай. – Сдержи слово!

– Великая цена! – заговорила она. – И вера чужая…

– Окрещу – твоя будет, – заверил бывший епископ. – Оставь сомнения и ступай смело. Ты хочешь в один час изведать то, на что жизни не хватит. Не терзай же разум. Вера наша глубокая, бездонная. Ты славь Христа, молись ему, и тогда Спаситель замолвит слово перед своим Отцом. Тебе следует смириться во всех делах земных, положиться на волю божью, на его правый суд. Ступай за мной! Уж время!