Азъ есмь Софья. Государыня

– У вас же еще два ребенка с Марией в младенчестве умерли.

Ян нахмурился:

– Ну…

– И Элена дитя понести может, что делать тогда будешь?

Вопрос оказывался куда как серьезнее, чем казалось вначале пану Собесскому. Это не просто так полюбить, это еще надо искать для девушки место в мире… а ведь ее еще могут и не отпустить.

А, плевать! – вдруг с пьяной удалью решил ясновельможный пан. – Увезу! Уговорю, украду, хоть как – да увезу! Моя она! И все тут!

И налил еще по одной.

* * *

Софья стояла рядом с братом. За руку его не держала, но очень хотелось. И все же это Алеша должен был выдержать без нее. Сам сильный.

И умный.

А стояли они сейчас перед железной клеткой, в которой сидел… да, кто бы узнал сейчас благочестивого старца в этом заросшем, грязном, окровавленном существе без обоих ушей и носа? Кто бы мог подумать, что лицо старца может быть настолько злобным и полным ненависти? А глаза, которые вечно сияли добротой, – гореть таким гневом?

И проклятия из его уст вырывались вовсе не христианские.

Алексей смотрел на мужчину. А ведь сложись все иначе…

– Зачем ты отца отравил?

Ответом ему была хриплая ругань. Софья коснулась руки брата.

– Не стоит, Алешенька. Ему это все уже безразлично. Это уже не человек.

– И что с ним теперь делать?

– Казнить, наверное. А что еще?

– Больше он ничего не знает?

– Гарантирую, – Софья усмехнулась. – Палачи у нас хорошие, таким не соврешь. Да и проверяли…

– Соня, а ведь он мог быть нашим воспитателем…

– Мог. И возможно, был бы неплохим учителем. Только вот никогда ему не было по пути ни с Русью, ни с русскими…

– А с Хованским что?

– Примерно то же. Смотреть пойдешь?

– Нет. Казнь через три дня назначим?

– Как скажешь.

Алексей понимал, почему Софья не расправилась с ними принародно еще тогда, после бунта. И сведения бы не вытряхнули, и организаторов лучше было ему казнить…

– Спасибо, сестренка.

– Не благодари. Я тебя просто люблю.

Они вышли из пыточной, не замечая, что вслед им смотрят злобные, ненавидящие глаза старца. У него многое отняли, но язык был цел. И он мог, мог еще нанести последний удар!

* * *

– Сонечка, смотри, что у нас просят.

– И что же? – искренне заинтересовалась Софья.

– Царевич Ираклий, помнишь такого?

Девушка резко помрачнела. Еще бы не помнить. Наталью Нарышкину она век не забудет. Немножко ведь, на самую чуточку судьбу опередили. И нет уже никакого Петра. И не будет никогда!

Но…

– Помню. Чего ему надобно?

– Мы Марфушу замуж отдали… так он же теперь царь Картли, стал с нашей поддержкой.

– И?

– Вот, жену ищет.

– А что, после Натальи он еще не оженился?

– Почитай?

Софья пробежала глазами письмо от царя. Однако ж…

На свитке пергамента Ираклий уверял в своих самых верноподданнических чувствах, прогибался, хотя и в меру, и сетовал, что предлагают ему местных красавиц, да лучше русских женщин, краше да умнее все одно нет. И ежели у государя есть сестра…

Намек был легким, едва уловимым, но был ведь.

Софья только фыркнула:

– Не по чину…

– А Дуняша? – приостановил ее брат.

Ребята переглянулись.

Евдокия?

А почему нет?

Возраст для Ираклия весьма и весьма подходящий.

Образование?

Да того Картли на карте днем с фонарем поискать, да и не найти. С кем там политику творить? Умная царица им не особенно-то и нужна. Почему бы и не Дуняша? Опять же не будет дома сидеть да яд копить. Хуже нет, чем баба без мужика. Ладно, если она свою энергию в дело пускает, а если все в истерики, как у Дуньки…

Опять же это в Европах она всего лишь сестра какого-то там русского государя. А в Картли она – сестра самого русского государя. Разница.

– Согласится?

Софья фыркнула вторично:

– Нет. Сначала она покобенится и нервы нам потреплет. А уж потом…

– Язва ты, Сонюшка.

– То есть ты признаешь, что я угадала?

– С абсолютной точностью. Предлагаю отписать Ираклию, что, ежели пожелает – пусть приезжает за невестой.

– Думаешь, он на Дуняшку и рассчитывал?

– Не на тебя же? И девчушки малы еще.

Софья шкодно улыбнулась:

– Да. Мы еще маленькие и глупенькие. Так что Дуня, и только Дуня. И побыстрее!

Алексей не возражал:

– Ты с ней поговоришь?

– С громадным удовольствием.

Царь всея Руси ласково взъерошил сестренке волосы.

– Ты-то когда в возраст войдешь?

– Я из него уже вышла.

– Чужие браки устраиваешь, а о своем не думаешь?

– Да где ж найти такого мужа, который все терпеть будет? Мои отлучки, наши совещания?..

– А дома сидеть да детей растить? Не изволишь?

Софья зашипела так, что Алексей облегченно выдохнул. Не желает, и слава богу. Что бы он сейчас без сестры делал – бог весть. Вешался бы. И все же… надо, надо подумать и об устройстве ее судьбы.

– Ладно. На казнь поедешь?

– Поеду.

Не хотелось Софье, да выбора не было. Приехавший Алексей первым делом утвердил оставленные ему смертные приговоры главных организаторов. Мелочь переловила и передавила без лишнего шума сама Софья, а вот Хованского, Долгоруковых, Полоцкого…