Азъ есмь Софья. Крылья Руси

– Твой отец умер, это верно. И… справедливо. Алексей, он, я… мы во многом перешагнули границу, которая отделяет правителя от подлеца. Руки у нас в крови не по локоть – пожалуй, что мы в ней по уши.

– Многие правители так же?

– Да. И много среди них счастливых?

Елена задумалась. Потом покачала головой.

– Нет.

– Тогда пойми меня правильно. Александр будет править. Ты, если пожелаешь, стоять за его спиной. Но рано или поздно придется так же платить, как платим сейчас мы с Алексеем. Жизнями и счастьем.

– Этого нельзя избежать?

– Не знаю. Но подозреваю, что если ты сейчас отправишься мстить, то с этой дорожки уже не сойдешь. Привыкнешь брать кровь за кровь, отвечать ударом на удар… рано или поздно судьба возьмет свое. И ты потеряешь близких. Друга, брата, сына, любимого человека – я не знаю. Только уверена, что это цена за власть. Ты готова на это пойти?

Вопрос требовал обдумывания.

Елена замолчала, переваривая слова своей матери. И отнеслась к ним предельно серьезно. Сама видела подтверждение, и если уж мать говорит так…

– Мама, ты уверена?

– В том, что говорю? Да.

– Тогда я согласна.

– Ради власти?

Елена покачала головой.

– Нет. Власть не особенно ценна сама по себе. Просто кроме нас – некому. Но Сашку учил отец, меня учила ты, вместе у нас может получиться хорошая команда, особенно с братцами.

– Может.

– А кто-то другой разрушит все, что вы создавали. И будет плохо всем. И нам, и на Руси… думаешь, за наше бездействие меньше спросится?

А вот об этом Софья не подумала.

– Не знаю, Алена. Не знаю.

А и верно. Судьба жестоко карает за подлости, но пропусти она хоть раз удар – было бы лучше? Тогда погибли бы русские. И спросилось бы за них никак не меньше. Ее ведь сюда и отправили – попытаться развернуть ситуацию. И Софья сделала все, что смогла.

– Тогда надо действовать. А хорошо ли, плохо… только хорошо. Русь должна стоять. А если нам при этом станет плохо… мы переживем. Мы справимся, мама, ты нас хорошо воспитала.

Княжна крепко обняла свою мать – и вышла. А Софья осталась смотреть в окно.

Она хотела как лучше. А что вышло?

Она не знала. Но исправлять уже не получится. Так что – в добрый путь, дети.

* * *

Похороны Ивана Морозова состоялись на следующий день. Царевна шла за гробом, а люди смотрели и сочувствовали. Не все ее любили, но боль царевны была видна невооруженным взглядом. И ее понимали.

– Луша, ты видела? Она аж почернела вся, высохла…

Марфа ткнула в бок подругу. Лукерья поправила платок.

– А ты что думала? Я их как-то с мужем видела – едут рядом в санях, а смотрят только друг на друга. У нее сейчас как половину сердца отрезали – легко ли?

– Да уж не из легких.

– Знаешь, я бы, случись что с Сеней, с ума сошла. Да и твой Петька…

– И то верно. Хоть и дурной он, как выпьет, а люблю я его…

– И она тоже…

– Ох, бедненькая…

– Тут уж никакое богатство не нужно, все отдашь, лишь бы милого вернуть, да оттуда еще никто не возвращался.

Марфа сочувственно покивала.

– А говорят, он государя собой закрыл, так ли? Что твой Сеня бает?

– Правда это. В государя пуля летела, князь ее на себя принял…

– Ох ты ж… кто ж те ироды, который на царя нашего руку подняли?

– Говорят, немцы, то ли шведы…

– Ух, немтыри поганые!

– Ничего, государь во всем разберется!

– Да их бы сейчас да в батога! Да из Москвы-то повыгонять! – уперла руки в боки Марфа.

– А коли там неповинен кто? – остудила ее пыл подруга. – Ты что, хочешь, чтобы на руках у людей невинная кровь повисла?

Не хотела Марфа такого, вовсе не хотела.

– Выяснит ли?

– Наш-то государь?

Женщины переглянулись. Действительно, странный вопрос. Узнает, иначе и быть не может.

Алексей Алексеевич тоже шел за гробом друга. И царская семья рядом с ним. Это был первый случай на Руси, но никто не удивлялся и не думал осудить государя. Бывают ведь близкие люди, и что с того, что один царь, а второй князь? Есть вещи, которые делать должно, иначе ты даже и человеком себя считать не сможешь.

Ульрика плакала, не скрываясь. Плакали и дети, рыдала в голос Любава, текли слезы по щекам протопопа Аввакума, незаметно смахивал капельки с густой бороды Федор Юрьевич, да и сам Алексей нет-нет, да и промокал глаза. Единственные сухие очи были у царевны Софьи, но столько в них было боли! Столько тоски…

Никто не знал, что уже готовится группа для отъезда в Швецию. Никто не знал, что уже улетели голуби, неся распоряжения – любой ценой затормозить выступление шведских войск. Карл нужен в своей столице, хотя бы этим летом. Рядом с бабкой!

Старая ведьма увидит внука мертвым! Княжна поклялась в этом матери и намеревалась сдержать обещание.

* * *

Карл Двенадцатый пришпорил коня. Где-то позади остались слуги и придворные, здесь и сейчас были только ветер, лес, бешеная скачка – и впереди волк, которого его величество собирался взять один на один.

Горячий жеребец плясал под королем, настроение было пусть не замечательным, но близко к тому….

Да, убить русского государя не удалось, но ведь он не бессмертен! Наймем и еще убийц! Жаль, выступить не удалось – внезапно, во время грозы, в несколько складов ударили молнии. Да как ударили! Нарочно не подгадаешь!