Азъ есмь Софья. Царевна

К тому ж она себя сберегла, со всеми не ложилась, а один мужчина…. можно считать, что как замужем побывала. Да и не грешила она. По принуждению еще и не то сделаешь! Жить‑то хотелось!

Вот и соединить бы два одиночества?

Таня подумала. Пригляделась…

И решила попросить царевну Ирину узнать подробнее о Ефиме. Даже не саму царевну, нет. Для таких дел при ней несколько девушек состояли. И предупреждали всех — не бросаться очертя голову. Люди — от — они разные бывают, дураков везде хватает. Вон, Настасью едва успели из петли вынуть.

Вспомнив, как царевна Ирина орала на священника, Таня аж поежилась. Ирину свет Михайловну тогда две девушки держали, а царевна надсаживалась, на версту слыхать было.

'Тебя, недоумка, привезли, чтобы души людские утешать, а ты судить вздумал?! Праведным себя возомнил?! Христос блудницей не побрезговал, а ты, значит, выше всех себя поставил!? Да я патриарху отпишу! Ты свиньям на скотном дворе проповедовать будешь, скотина, пока из себя гордыню не выбьешь!!!'

И хоть бы кто слово сказал.

Другие попы — те молчали, возражать и не думали, куда там! Мелькало у них что‑то такое в глазах… а и то ж! Молодой, ретивый, дурачок еще… пусть сейчас получит, чем потом грех на душу возьмет, противоапостольский подвиг совершит, живую душу от Бога отвернет.

— Танечка, как здоровье?

Рядом на скамеечку присела одна из царевниных помощниц. Ксения. Таня поглядела чуть ли не с завистью. И как это ей удается?

Люди ведь все видят, в том числе и что девушки рядом с царевной иногда за весь день не присядут, то там крутятся, то здесь мелькают, то говорят, то записывают — а все ж Ксения свежа и бодра, словно жаворонок. Улыбается, глядит ласково.

— Бог милостив, все в порядке. Вот Настасью навестить хотела…

— А и сходи. Поговори с бедолажкой, глядишь, ей чуть полегче станет. — Темные глаза Ксении были безмятежными. — Пришла она в себя, плоха, конечно, но отойдет, Бог милостив. А мы приглядим, чтобы ее никто впредь не обидел.

— Ведь столько перенесла…

— В том‑то и дело, — Ксения пожала плечами. — В плену многое можно было вынести — от врагов же! Там душа колючками ощетинивалась, ровно ежик. А здесь‑то дома вы, успокоились, расслабились — и вдруг сапогом, да в мягкое брюшко, да когда ждешь, что тебя погладят и утешат…

Таня поежилась. А и верно ведь… когда не ждешь предательства — оно больнее ранит.

— Ты не переживай за нее, царевна милостива. Не бросит девочку на произвол судьбы.

— Век Бога за царевну молить буду! — вырвалось у Тани. — Сколько уж она для нас сделала!

По лицу Ксении мелькнула тень, но так быстро, что ровно и не было ее.

— По просьбе твоей узнали мы про Ефима.

— Да?!

Таня встрепенулась, впилась в девушку глазами. А та смотрела дружелюбно.

— Таня, ты только не огорчайся… знаешь, от чего у него жена умерла?

— Говорил он, что от родов…

— Верно. Только не сказал он иного. Что уже через пару недель после родов он супруге похотью своей дышать не давал.

— То есть…?

— Коли сдерживал бы он себя и не тешил беса — жива была б его жена. Сам он в могилу ее свел частыми родами. У детей разницы — девять — десять месяцев. Да и третьего… его жена сестре говорила, что муж ей роздыху не дает, даже пока в тяжести она. Оттого она и ребенка родила раньше срока, оттого и роды плохо пошли.

Таня и не подумала сомневаться.

— Это правда?

— К сожалению. Что делать — тебе решать, коли захочешь за него замуж — отговаривать тебя не будем, но лучше уж ты с открытыми глазами выбор делай.

— Я надеялась, что он меня любит.

Ксения пожала плечами.

— Любит ли — не знаю, но то, что ты век ему благодарна будешь, а пожаловаться и некому будет — так это точно.

Таня кивнула.

— Откажу я ему.

Не для того она столько пережила, чтобы из огня да в полымя угодить! Не для того!

Ксения ласково приобняла девушку за плечи.

— Не думай о плохом. Ты с детьми справляешься — лучше не надобно, место есть, никто тебя отсюда не погонит. Долго ли, коротко ли, но судьбу ты свою встретишь.

— Лишь бы мимо она не прошла.

— Поверь мне, судьба — она и в сточной канаве найдет.

Насчет канавы Таня не поняла, но поверила. Откажет она Ефиму — и пусть его. Придет еще ее суженый.

И невдомек ей было, что Ксения вспоминала о своей судьбе. Которая выдернула ее руками царевны Софьи из сточной канавы, где пряталась девчонка, чтобы не снасильничали. Отмыла, отчистила, всему научила — и вот она здесь. Помощница самой царевны Ирины.

Ой, не за ту Таня молиться будет. Коли б не царевна Софья, не государь Алексей Алексеевич… не жить бы им обеим! Как есть — не жить. Только вот народ о том не знает, для этих напуганных девчонок благодетель — царевна Ирина.

Ничего. Она сегодня за всех помолится.

Дай им Бог здоровья и удачи во всех делах!

* * *

Марфа смотрела с балкона, держала на руках ребенка.