Аз есмь царь. История самозванства в России

Социалистически настроенная русская молодежь, позднее прозванная народнической, считала «хождения в народ» средством преодолеть пропасть между городом и сельским миром. В отсутствие сильного пролетариата крестьянство казалось единственной силой, способной взбунтоваться и свергнуть царя. Нужно было только организовать ее и направить. В Чигиринском уезде Киевской губернии многие крестьяне после освобождения лишились земель, хотя у некоторых она, напротив, была в избытке. Около 40 тысяч человек из числа пострадавших отказались подписывать договоры с помещиками. Двое из них были забиты кнутами до смерти. В село Шабельники стянули войска, устроившие расправу над крестьянами, которая продолжалась несколько недель, а зачинщиков отвезли в Киев и бросили в тюрьму. Мужики начали искать ходоков, которые передали бы царю жалобу на губернатора и генералов. Тогда в дело вмешался Яков Стефанович, член «Земли и воли», первой русской организации социалистического толка, находившейся тогда под влиянием анархических идей. Он внушал крестьянам, будто направляется к царю, чтобы вручить ему прошение от имени двух своих соседей по деревне. Жертвы полицейского произвола дали ему наказ доставить царю и их жалобы. У общин уже вошло в обычай посылать таких ходоков к царю. Как правило, не доехав до столицы, посланцы под конвоем препровождались в родную деревню; однако, опасаясь упреков со стороны общины, они начинали сочинять небылицы, будто царь принял их и снабдил вооруженной охраной на случай, если господа вздумают отобрать его высочайший указ, дарующий мужикам землю и волю. По «возвращении» из Петербурга Стефанович передал крестьянским вожакам императорскую грамоту и «Устав тайной дружины, находящейся под началом Александра II»; внизу красовалась печать совета комиссаров, а рядом – изображение пики и топора. В дружину записались около полутора тысяч крестьян. Впрочем, вскоре по вине одного из членов организации, который, подвыпив, выболтал все тайны, заговор был раскрыт. «Тайная дружина» чигуринских крестьян, ликвидированная в 1877 году, явилась самым впечатляющим успехом пропаганды народников среди русского крестьянства в XIX веке.

Для антимонархического движения это стало поворотным моментом. За годы, прошедшие с объявления воли, революционеров постоянно преследовали неудачи. Никакие теоретические построения, никакие конкретные действия (казалось, было перепробовано все!) не смогли побудить мужика к восстанию. «Бросим ту иноземную, чуждую нашему народу форму наших идей, заменим ее тою, которая ему свойственна, близка и родственна, – пойдет и он за нами. Пять лет тому назад мы сбросили немецкое платье и оделись в сермягу, чтобы быть принятыми народом в его среду. Теперь мы видим, что этого мало, – пришло время сбросить с социализма его немецкое платье и тоже одеть в народную сермягу. В настоящее время мы уже имеем факт первостепенной важности, знаменующий собой этот переход социалистов на почву чисто народную. Стефанович с друзьями <…> создает первую в нашей революционной истории народную организацию, безусловно революционную и народно-социалистическую, которая в несколько месяцев охватывает собою 1¹⁄₂ тысяч[и] крестьян». Этот текст, опубликованный «Землей и волей», тем более знаменателен, что его автор, С. М. Степняк-Кравчинский, был противником тактики Стефановича. Революционное движение разделилось в оценке Чигиринского дела. Общество «Земля и воля» во главе с Г. В. Плехановым и О. В. Аптекманом, отвергло программу Стефановича. Тем не менее некоторые революционеры лелеяли мечту о некоем Пугачеве-социалисте. Один из кружков даже выдвинул кандидата на это звание – Дмитрия Рогачева, который сам, разумеется, и не подозревал, какую роль ему прочили товарищи. Анна Макаревич-Кулишева, близкая к Стефановичу, отправилась за границу к Бакунину, чтобы изложить ему эти идеи, но он объявил себя «решительным противником подобных прожектов». С тем же успехом она пыталась убедить редакцию «Работника» (печатного органа социалистов, выходившего в Женеве) издать брошюру Стефановича. Сама брошюра утеряна, но суть ее благодаря П. Аксельроду нам известна. Стефанович считал, что нужно перестать смотреть на Россию глазами Запада, чья оптика сформировала революционную интеллигенцию, и что необходимо временно принять предрассудки русского народа, встав, если нужно, под знамя русского царя, мифического народного благодетеля.

Крестьяне из Шабельников, прося царя об амнистии в письме, посланном на высочайшее имя в 1880 году, использовали для характеристики происшедшего слово, которое подсказал им их собственный опыт борьбы: «Не знали мы тогда, что эти лица (Стефанович, Дейч и Бохановский. – К. И.) были самозванцы».

ЮНЫЙ ДВОРЯНИН МИХАИЛ БЕЙДЕМАН