Аз и Я. Книга благонамеренного читателя

О многочисленных династийных браках Руси с Полем в огромном томе нет ни слова. А ведь и Ярославичи женились на принцессах Турандот, следовательно, устанавливали политические связи с тюрками на высшем уровне.

Трудно предположить, что опытный историк не заметил в летописной литературе этих фактов. Восстановил же, он титулы и имена германских и французских зятей ярославовых, которые не сохранились в летописи. Это ему нужно было для доказательств версии, что благодаря таким, связям в Киевскую Русь проникали европейские языки. «Неудивительно, что в этой обстановке дети Ярослава научились говорить на многих языках», — заявляется уже в авторском предисловии к «Киевской Руси» (стр. 17). Теоретически вывод, может быть, и правильный. Но практическая база ориентирована неверно.

…Династийные браки, несомненно, важный фактор, способствующий не только политическому, но и культурному сближению народов, тем более, если они тесно соседствуют на протяжении долгого времени. С невестой приходит ее почетная охрана на вечное поселение. А эти дружины состояли из сотен воинов с семьями. Они селились вокруг княжеских дворцов, и постепенно становились одним из основных компонентов смешанного населения городов Киевской Руси. Их–то и называли торками, печенегами, куманами, а потом переносили имена эти на их степных родственников.

И следующие поколения князей приводили невест и дружины, приданные им, в те же города. Тюркоязычный элемент усиливался.

В среде, насыщенной поэзией тюркской речи, мне кажется, и творил неизвестный автор «Слова о полку Игореве», произведения, посвященного одному из нерядовых эпизодов славяно–тюркской истории.

Он, сын своего времени и сословия, свободно и естественно употреблял в тексте не только невидимые уже тюркизмы, но и живые тюркские термины и лексические формулы, не боясь быть непонятым своим читателем. Он рассчитывал на двуязычного читателя XII века.

Через несколько веков, когда значение тюркского языка в Руси уже не было столь насущным и он забылся, многие иноязычные включения «Слова» стали резко заметными; они выпирали из текста, бросались в глаза (пресловутые чага, ортьма, япончица и др., не вошедшие в общерусский).

Языковая ситуация, сложившаяся в городах Киевской Руси в XII веке, напоминает мне ситуацию времени Пушкина и Толстого, когда высшее русское сословие было практически двуязычным.

В XX веке многие выражения Пушкина и целые страницы из романов Толстого пришлось переводить на русский. Пример того, как быстро может измениться языковая ситуация. Отличия несомненно есть. Прежде всего в том, что тюркский язык в XII веке распространился не только при княжеских дворах, но охватывал и торговое сословие,и воинское.

В армии российских императоров не было французских частей.

В войсках киевских князей, как мы видели, воины–тюрки составляли значительный процент. И управлять ими можно было, зная их язык.

Если бы до нас дошли протографы летописей X–XI–XII веков, мы, возможно, убедились бы, насколько силен был тюркский элемент в литературном южнорусском языке в эпоху раннего средневековья.

Если бы «Слово о полку Игореве» не переписывалось в XVI веке!.. Сохранились Переписчиком в тексте только те тюркские слова, которые ещё были в ходу в северорусском наречии.

Но даже уцелевшие при переписке тюркские включения придают речи «Слова» особый колорит и вкус, как щепотка баскунчакской соли, растворенная в чаше днепровской воды. Или капля крови. Или слеза.

Примечания

1. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1945, стр. 21.

2. Там же. стр. 470.

3. «Правда», 25 декабря 1951 года.

4. Рыбаков Б. А. Русь и Хазария. Академику Грекову ко дню семидесятилетия. Сб. статей, 1952 год.

5. Сороколетов Ф. П. История военной лексики в русском языке. Л., 1970, стр. 194.

6. Там же, стр. 252–253.

7. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1945.

Война и мир

Работу над этой главой я прервал, чтобы слетать в Дубулты на четырехстороннюю встречу писателей. С 13 по 16 мая 1974 года в зале Дома творчества шли обсуждения литературных дел с участием четырех делегаций — Индии, Бангладеш, Пакистана и Советского Союза. Главной темой дискуссии, так же как и на первой встрече в Ташкенте, и на конференции в Алма–Ате стал вопрос: отношение к культурному наследию. Выступающие не выделяли его из общей проблемы — современность и история. Делегаты говорили о том что научно–техническая революция увеличила психологическую дистанцию между прошлым и настоящим. Есть ли необходимость вникать в идеи старика Вольта о гальванизации, чтобы включить зажигание в автомобиле?

Яростное отрицание классической истории — одна из характерных черт мировоззрения молодой интеллигенции Азии.

Недоверие к истории и на Востоке и на Западе вызвано тем, что история, как считал Поль Валери, дискредитировала себя в последние столетия. Она слишком долго была прислужницей политики, источником шовинизма и национализма.