Аз победиши или Между землёй и небом - война

И все же никто не хочет сдаваться. Всегда найдется бар, куда ты еще не заглядывал, а там проститутка, готовая утолить твою жажду любви, и ты думаешь, что все идет как надо; и всегда сыщется последний глоток, который опьянит тебя, и последняя надежда - та, что переживет ночь и наутро подымет ясный, как у подсолнуха, лик, и окрасит мир, тот, что вокруг. Но если надежда ночью умрет, тогда знай, - пора уходить. В мир иной. Как? Зависит от тебя. Либо на сотый этаж небоскреба лезь, либо: выйди вон через дверь...

По ночному, погруженному в кошмарные сны городу рыщут исчезнувшие племена, преследуя вымершего косматого мамонта. Раскладываются и разверзаются тротуары, падают стены. За каждым поворотом - ад, и под каждой кроватью, придавленной телами - дьявол; обыкновенный ад и совсем не страшный, примелькавшийся дьявол, вдруг оборачивающийся в того единственного друга, которого ты ждал всю жизнь, - так же, как длительное знакомство переходит иногда в нечто большее. Говорят, любовь, но это привычка. Привычка - тоже состояние всеобъемлющее, великое, часто труднопреодолимое... Но впереди все равно маячит утро, оно обязательно настанет, и по мере того, как стрелка часов подвигается к тому часу, когда ложишься спать и видишь сны о чем-то большем, мрачная тень завтрашнего дня все сильнее заволакивает светлеющую, улетающую ночь. Она постепенно облачает людей в свинцовую оболочку презрения и отчужденности, чтобы они не облучились надеждой; никто не посеял семя подсолнуха - и не посеет.

Тают жизненные силы, пустеют улицы. Смолкает музыка ночи, умирает рваный ритм. В бутылке с выпивкой идет химическая реакция, основа всего живого, алкоголь делается слабым, как вода или кровь. Случайно встречаются старые приятели, протягивают друг другу руки, но рука хватает пустоту и стыдливо прячется в карман. Чтобы получилось крепкое дружеское рукопожатие, требуется несбыточное - нечто большее... Одному попадается у парка симпатичная женщина, но, присмотревшись, он видит, что она лунатик, и обнаруживает, что забыл родной язык и может говорить лишь на каком-то чужом, которого сам не понимает, хотя учил. Другой натыкается на труп, валяющийся на мостовой, зовет полицию, однако санитарная машина увозит в морг его самого. Несчастный случай. Ха. Будто все не случайно - в этом-то мире... Труп, кстати, встает и уходит туда же, куда накануне вечером последний на дню самоубийца. А может, это он и был.

Перебраны все возможности, исхожены, кажется, все дороги, спешиваются усталые всадники, чтобы опочить на обочине, но засыпают навсегда. Давайте ходить друг к другу в гости, люди: мы к вам на поминки, вы к нам на именины. По-прежнему звучит рояль, но и он теперь механический. Голубой ключ в руках - только отпирает он не те двери...".

Мотивы...

...претворяя свой замысел, она шла по лестнице осуществления, преодолевая ступеньку за ступенькой. Она решала возникающие по мере продвижения задачи и думала, думала...

"...люди - всегда люди. Во все времена. Разница лишь в том, что со временем у них появляется больше возможностей для уничтожения: друг друга, среды обитания, живых существ других видов. Зверей так называемых. Тварей неразумных.

Животные - благороднее. Люди - слуги Дьявола. Они недостойны освобождения, они злы и безжалостны, они не заслужили свободы от собственных приобретений, дарованных разумом. Свободным может быть лишь человек добрый. Но добра в людях нет и никогда не было... Люди всегда люди".

"И во всей неприглядной "красе" своей предстают они в кровати. В постель маску не наденешь, кем-то отличным от себя не прикинешься... Там импотент, как ни будет стараться, сексуальным террористом не станет. И наоборот... Естество себя проявит. Но каждой половине свое. Мужики в постели зациклены на физиологической стороне отношений, тогда как женщины - на эмоционально-психологической... Так кто же ближе к ЛЮДЯМ, спрашивается?! Те, кому важны "техника секса", или те, кто жаждет любить?.. И так во всем... мир, в котором я живу - мир патриархата, и все феминистские организации вместе взятые существующего положения вещей изменить не в состоянии. И вынуждены мы прозябать в мире, созданном не нами и не для нас... Все в нем, начиная с мировых религий, лексических структур языков, так называемой этики, ориентированной на господство половины с пенисами между ног, навязанной женщинам морали, априори постулирующей, что если "бабы и ЧЕЛОВЕКИ, то НЕДО"... и заканчивая элементарными повседневными бытовыми мелочами... и вот в этом (иногда тихо, а иногда очень даже громко!) женоненавидящем мире я обречена была жить и умереть... У них свои боги, они молятся им, и меня заставляют. А я НЕ ХОЧУ. Я ХОЧУ УБИТЬ ВАШИХ БОГОВ, СЛЫШИТЕ??!!!".