Азарт

Но как все смотрели нам вслед! Как моряки глядели на капитана Августа! Цветкович, лысый актер, музыкант Йохан, немецкие рыбаки, а также Хорхе и Микеле – они все смотрели на Августа как на предателя. Прежде посмеивались над Августом, бранились с ним, поэт Цветкович – тот вообще вел себя беспардонно, но, видимо, все на что-то надеялись… А может быть, просто привыкли к нашей – нелепой, согласен – семье. И вот история кончилась. Вот так бесславно кончилась. Занавес.

Август не оглянулся, никому не кивнул, никакого знака команде не подал – он просто повернулся спиной и ушел. И все смотрели вслед – и кривили губы.

Мы в молчании спустились на одну палубу ниже и расположились в кают-компании. В каюте оказалась и социалистка Присцилла – я-то думал, что француженка трудится, откачивая воду, не тут-то было. Присцилла пребывала в задумчивости, в легком опьянении. Впрочем, опьянение не помешало француженке принять участие в беседе, которую я перескажу ниже. Саша, жена Августа, подала нам чаю. Август вовсе не обращал на нее внимания – странная деталь.

– Саша, милая, – сказал оксфордский ученый, – полагаю, мы должны поставить капитана Августа в известность…

– Не надо, – сказал Август. – Саша взрослый человек, поступает, как хочет. Когда мы вступили в брак, я сказал Саше, что хочу посвятить себя делу спасения Европы и это не сулит богатства.

А ведь он умалишенный, подумал я. Мне нравился Август, я сочувствовал его горю и краху надежд, но он вел себя как совершенный безумец – куда до него Дон Кихоту. Спасение Европы! Это же надо такое брякнуть!

– Вы на корабле «Азарт» собирались построить общество, которое спасет Европу?.. – осторожно спросил профессор.

Август кивнул.

– Итак, вы утопист, а я – ученый. Вы сторонник теорий общего характера, а я предпочитаю сухой факт, – сказал англичанин. – Сорбонна против Оксфорда, реалисты против номиналистов.

– Спор давний, – подтвердил капитан Август. – Уточним для наших слушателей, что под реалистами имеются в виду те, кто верит в реальность Бога, то есть единого замысла бытия.

– А вы верите в единый замысел?

– Безусловно, – сказал Август.

– Удивлен. Обобщению ваши взгляды не поддаются. Социализм и католицизм – страннейшее сочетание.

– Глупейшее сочетание, – встряла в разговор Присцилла. – Не утопия, а комедия.

– Вот вам и оценка, – заметил профессор. – Присцилла не удивится, узнав, что капитан передал корабль мне.

– Так вот чем все кончилось, – сказала Присцилла. – Зачем я только приехала?!

– Да, – сказал Август. – Плохо старались.

– Продал? – криво улыбнулась Присцилла. – Много взял? А ты, – и смерила меня взглядом, – тоже отхватил свою часть? Погрел ручки?

Капитан Август ничего на это обвинение не ответил.

– Проблема, встающая перед автором утопии, – сказал англичанин, – та же самая, какая встает перед повелителем империи. Требуется склеить целое из фрагментов. – При этих словах я невольно вспомнил велосипед Августа, собранный из пестрых деталей. Но та кривая и косая машина все же ехала! – Объединить разных людей общей целью. Заметьте, империя справляется с задачей, а утопия – нет.

– Разве так? – спросил Август. – Разве христианство, ислам и марксизм – не утопии?

– Религии никогда бы не объединили толпу, если бы не стали империями. В качестве утопий – религии бессильны. В качестве имперского проекта – перестали быть утопиями.

– Поэтому нужен корабль, – сказал капитан Август, – или такой остров, как Утопия. Чтобы не было соблазна империи. Чтобы ограничить пространство семьей.

– Однако не помогло. Вы не понимаете, что людям надо. Даже друзьям. Вот, русский актер. Он не нашел привлекательного в социализме, а империю желает вернуть. Почему? А он в большой империи станет значительнее… а на маленьком корабле он – никто. А вот Микеле на общественный договор плевать… Итальянец к воровству склонен: деточек кормить любой ценой. А вы ему – социализм… Вот очаровательная Присцилла, – легкий поклон в сторону Присциллы, – детей иметь не хочет, ответственности не имеет, но считает себя социалисткой. Почему? А потому что жаждет приключений… Вы приключения обеспечить не смогли. Голландец Йохан любит барабанить по консервным банкам… почему? Выражает нехитрый внутренний мир, где царит хаос – в его понимании это свобода. А вам такая свобода неинтересна. Рыбак Штефан любит, чтобы все по полкам: так немец видит гармонию. Но порядок обеспечит только империя. Художник, сидящий с нами за столом, хочет славы. А испанский анархист ищет, где спрятаться, лишь бы не трогали. Чем их объединить? Что предложите?

– Принцип милосердного общежития.

– Какой? Зачем? Кому нужно? Социализм и католицизм не уживаются вместе.

– Если не брать в расчет Томаса Мора и Кампанеллу, – сказал Август.

– Фантазии Мора не жизненны, – спокойно возразил англичанин. – Социокультурное развитие мира протестует.