Азарт

Рябинкину в семь утра позвонили по сотовому. В половине восьмого к нему на квартиру явился невысокий человек кавказской внешности. Плешивый. Длинный нос с горбинкой. Пушкин в свое время пошутил: если на таком носу неприятель, то можно ещё отобедать, а потом идти в бой. Возраст приличный, одет солидно. Говорит медленно и с акцентом. Хозяин пригласил его в спальню, которая служила также залом для приёма пришедших.

— Можна пасматрэт ваш лицензий?

Ни один из посетителей так не начинал разговора: акцент — и документ ему вынь-положи, да делать нечего. Выбирать клиентов не приходилось. Откопал среди бумаг лицензию детектива и протянул её гостю. Тот долго изучал. «Надпись на печати изучает», — подумал Ефим. А скорее всего, он вообще по-русски читал с грехом пополам.

— Дэло дэликатный. Вдвойнэ платить.

И сие при том, что сыщик недопетрил, в чём соль, не назвал стоимости за услугу.

— Вы сначала раскройте суть — о цене потом поговорим.

Гость уселся в кресло, заскрипевшее под ним.

— Взятычника надо щучить.

Прищучить взяточника. Ладно, прищучим.

— Кто он?

Илью Владимирыча знали все. Долгожитель при власти, хотя должность серенькая. Клялся любить свою Родину. Её не стало, а Илья Владимирыч остался. Как без него обойтись? Оброс связями, как ивовая ветка в стакане воды корнями. Знал восточные языки. Помог распространить в мире не только АКМ, но и детишек легендарной тридцатьчетверки.

— Чем он вам не угодил?

— Взятычник. Одна страна продал, другая продаст.

«А вам-то что за печаль?» — хотел было спросить Рябинкин, однако вовремя сдержался. Ещё спугнёшь клиента попутно с заработком. Может, советник какого-нибудь президента на юге. Хотят спихнуть чинодрала, на его место своего человечка двинуть.

— Вам нужны доказательства?

— Да.

— Вы согласны сразу выплатить мне безвозвратный аванс, половину моего гонорара?

Расстегнул молнию кошелька, лежавшего на коленях, отсчитал купюры. Получив бабло, детектив оформил договор, чтоб клиент не отвертелся от выплаты второй части не шибко весомой получки.

Проводив гостя с южным акцентом, сыщик залез в интернет. Арабский мир воевал сам с собой. Потомки тридцатьчетверок насмерть бились с враждебными сверстницами. Видный чиновник по-прежнему на коне. Каждый его шаг расписан во всемирной паутине поминутно. Вот он даёт прогноз развития революции в африканской стране. Вот комментирует ситуацию в странах Ближнего Востока. Вскрывает подоплёку нестабильности и внутренних неурядиц. Особо останавливается на регионе, подплывшем от крови гражданской войны. В каждом его слове боль и тревога, сочувствие и озабоченность. В домашней жизни Илья Владимирыч скромен, неприметен и нешумлив. Внуки и внучки выучились и при должностях. Дочери помогают отцу.

В квартире — музей подарков. Он никогда не был ни первым, ни вторым, ни даже третьим лицом, но чиновника превосходно знали в арабском мире. Многие первые лица считали долгом нанести ему визит, расписаться в книге почётных посетителей и попутно презентовать редкую вещицу. По субботам музей открыт. Любой желающий может взглянуть, сколько диковинок накопил за долгую жизнь именитый хозяин квартиры. На календаре стояла как раз суббота. Сыщик не стал тянуть волынку, позвонил по указанному мобильному номеру. Ему ответил женский голос. Он спросил:

— Скажите, пожалуйста, можно сегодня посетить ваш музей?

Ему ответили утвердительно.

— Что для этого требуется?

— Посещение бесплатное. Снимите ксерокопию паспорта и приходите. Она остаётся у нас. Таков порядок. Если вы пожелаете оказать музею благотворительную помощь, у нас есть для данной цели специальный ящик.

Сыщику ничего не оставалось делать, как только поблагодарить и собираться. На всякий случай у него заготовлено несколько ксерокопий удостоверяющего личность документа. Захватил с собой одну из них. Что касается благотворительности, то он уже свыкся с тем, что клянчат на каждом углу. Придётся отстегнуть немного от не очень крутого аванса. Иначе неловко может получиться. Всё осмотрел, во всё сунул нос — и до свидания.

Ехать пришлось только на метро, поэтому добрался по указанному адресу в считаные минуты. Ещё разок звякнул по сотовому, чтоб открыли вход в подъезд. Дочь знаменитости показалась ему почти старушкой. Короткие седые волосы. Длинная юбка. Плоские тапочки. Бледное, как будто припухшее лицо. Она занималась музеем уже три года после выхода на пенсию. Знала о домашних реликвиях многое. Нацепила на маленькую переносицу очки и зорко посмотрела в ксерокопию паспорта, сверив её с подлинником.

— Вы не обижайтесь, у нас так принято. Ведь это домашний музей, мы обязаны соблюдать меры предосторожности.

Ефим заметил под потолком зрачок видеонаблюдения. Потолок на удивление высокий, раньше он похожих и не встречал. Название музея носила лишь одна комната — долговязая, сплошь заставленная разными вещами. Четыре стены заняты массивными лакированными шкафами с большими стёклами. Каждый закрыт герметически: потрогать что-то, подержать в руках невозможно. «Аквариумы, — подумал детектив. — Самые настоящие аквариумы».