— Радка, у нас рассольчика нет? Что-то я хреново себя чувствую. Сушняк бьёт, легче сдохнуть.
— Нет, — сухо ответила я, глядя на его потрёпанный вид. — Выпил вчера хорошо?
— Перебрал.
— А как же ты в таком состоянии доехал?
— Я в ресторан туда и обратно на такси ездил. Я же понимал, что выпивать буду, поэтому машину не брал.
— Ты когда вчера пришёл?
— Ровно в двенадцать, как обещал. Когда заходил, как раз кукушка кукукала. Ровно двенадцать раз. Не слышала, что ли?
— Какая-то странная кукушка у нас стала, — заметила я. — Она прокуковала ровно четыре раза, потом сказала: «Вот сука», потом прокуковала ещё четыре раза. Затем захихикала, выматерилась, прокуковала ещё два раза, рухнула на пол, застонала от боли, ещё раз выматерилась и прокуковала ещё пару раз, с грохотом уронив стоящую в прихожей тумбочку...
Не успела я договорить, как мы с Тимом одновременно рассмеялись.
— Любимая, ну прости, я немного задержался. Надо было обсудить с заместителем несколько важных вопросов.
— В таком-то состоянии?
— Рада, между прочим, зря смеёшься. Большинство рабочих вопросов положительно решается именно по-пьяни. По-трезвяку мы никак не можем договориться и прийти к общему знаменателю, а вот как выпьем, после непродолжительного спора сразу находим общий язык.
— Кстати, через неделю Новый год. Наш первый с тобой семейный праздник.
— Здорово! Наготовим всяких вкусностей, купим шампанское и будем вдвоём отмечать, — сказал Тим и пошёл принимать душ.
В ванной зашумела вода. Я услышала сигнал телефона о том, что пришло сообщение, и, вернувшись в спальню, взяла лежащий на тумбочке мобильник Тима. Не удержавшись, прочитала:
Кровь бросилась мне в голову. Очень больно закололо внизу живота. Я стала жадно глотать воздух и легла на кровать, чтобы не потерять сознание. Перед глазами всё поплыло. Полежав пару минут, я вновь потянулась к мобильному и прочитала ещё одно сообщение:
Услышав, что открывается дверь в ванной, я тут же положила мобильный на место. Неделю назад, перед тем как уйти на работу, Тим взял из нашей общей заначки приличную сумму. Вчера сказал, что вкладывает деньги в развитие бизнеса. Врал. Оказалось, он покупал на эти деньги своим бабам побрякушки. И это при том, что в нашей копилке денег уже не осталось. Да и жили-то мы только на мои, ведь все свои Тим потратил на цветы. Странно... Мы живём уже два месяца, а он не принёс в семью ни копейки. Зато деньги на подарки женщинам всегда находит.
Сама мысль о том, что у Тима есть другие женщины, привела меня в ярость. Боже, мой Тим мне изменяет... Но почему? Мы ведь только стали вместе жить?
Тим гремел на кухне посудой, а я положила на голову подушку, стараясь его не слышать. Мне было больно думать о том, что, пока я лежала здесь больная и несчастная, он проводил время в объятиях другой женщины. Неужели моя любовь оказалась для него невыносимым бременем? Ведь он же сам говорил, что мы семья, а в семье кроме желаний существуют и обязательства, моральные нормы. Почему изменяют любимым женщинам? В том, что Тим меня любит, я не сомневалась, только вот его любовь была достаточно странной. Я, конечно, понимаю, что мужчина по натуре охотник, ему нужны подвиги и приключения. Но ведь эти сообщения не просто от девушек на одну ночь... Эти эсэмэски говорят о продолжительных связях. Да не с одной, а сразу с двумя. Хотя если покопаться в его телефоне ещё, уверена, дело этими двумя особами не ограничится.
Если он думает, что я буду мириться с его изменами, то глубоко ошибается. Быть может, его стал раздражать мой контроль, вопросы, где он был, с кем и почему задержался, мои слезы... Или расспросы-допросы подтолкнули его к изменам? Хотя мой внутренний голос подсказывал, что Тим имел связь с этими женщинами ещё до меня и, если мы расстанемся, будет иметь и после меня.
Я всегда знала, что мужики — обычные кобели. У них в крови слишком много гормонов. Когда видят длинные ноги или красивую грудь, не могут не оглянуться. А оглянувшись, не могут не познакомиться и не затащить новую девушку в постель, чтобы опробовать её сексуальные возможности. Мысль, что всю оставшуюся жизнь придётся спать с одной женщиной, приводит их в ужас.