Азарт простаков

— Пяв! Пяв! — пискляво ответил Кесарь. Недавняя речь колли произвела на него неизгладимое впечатление — вот как надо разговаривать с людьми!

Спал Кесарь под влекомовским одеялом.

«Не задавить бы!» — подумал Влекомов.

Среди ночи он почувствовал что-то тёплое на своей щеке. Включил свет.

На подушке возле его щеки скромно жался Кесарь. Коричневое пятно полужидкой консистенции медленно стекало по щеке. Влекомов вскочил с воплем.

Кесарь привык, что мама вылизывает всё, что ему удаётся произвести. Чтобы отблагодарить нового родителя за тёплый приём, он решил облегчить ему родительские обязанности и подполз поближе к органу, которому предстояло выполнить одну из несложных и приятных родительских функций.

Родитель не оценил добрые Кесаревы намерения. Запер в туалете:

— Посиди минут пять! — сменил наволочку, улёгся и уснул.

Утром просил прощения, кормил, отогревал, поцеловал — и скрылся на целый день! Вот и верь людям! Хорошо, хоть не забыл оставить еды. Да, папа — это тебе не мама!

С тех пор Кесарь обжился, стал считать себя ответственным квартиросъёмщиком, а Влекомова — приходящей на ночь кормилицей и домработницей, не всегда исправно исполняющей свои обязанности.

«Как же быть с ним в этот раз? Попрошу консьержку присмотреть!» — решил Влекомов.

14

Эмилия оказалась права — Ленка была взбешена! Милка собралась ехать в Москву за миллионом! А она, пригласившая её в эту игру, нет — в состязании за денежный приз остаётся с носом! И величина обещанного ей в последнем письме г-на Ослова приза меньше — 700 тысяч.

Как этой простодушной отставной ментовке удалось обставить её, почти жену валютного капитана и почти бизнес-леди?! Где справедливость? В телевизионных шоу?

Справедливость — вроде найденной золотой монеты.

Если один её нашёл — значит, другой потерял. На всех справедливости не хватает.

И вообще — справедливость искать — только время терять. Справедливости не ищут — её выбивают!

Надо брать дело в свои руки! Ехать в Москву! Не на Сенатскую же площадь в Конституционный суд обращаться!

И пока Эмилия перетряхивала свои устаревшие туалеты и прикидывала, что надо бы перешить, а что сшить заново к предстоящему торжественному случаю, Елена уже взяла билеты в столицу. Билеты, а не билет!

Потому что мудрая, но уже далеко не прекрасная Елена пригласила с собой верную подругу Томку.

Томка, благодаря своему славному спортивному прошлому, сохранила в Москве многочисленные связи в спортивной среде. И с жильём помогут, и с транспортом, и мало ли ещё с чем.

Одно плохо — приходилось лететь самолётом. А самолёты Елена Николаевна не любила — боялась, да и подташнивало. За что и называла авиатранспорт способом переноса пассажиров воздушно-капельным путём.

А воспользоваться им пришлось по указанию бабы Глаши. К ней Елена привычно обратилась за советом.

— Вознесёшься над людьми без гордыни — и будет тебе удача великая! — изрекла провидица. — Не над всеми людьми — над близкими вознесёшься!

А как ещё вознестись, если не на самолёте? В нём не до гордыни. Жаль, раньше не обратилась к Глаше, посетовала Елена. Вот Милка её и обошла! И нагло похвасталась в телефонном разговоре! Этого простить нельзя!

Конечно, хотелось бы более конкретного совета, но Глаша не любила, когда её переспрашивают. И ослушаться её опасно. Вот и полетела.

И когда самолёт уже заходил на посадку над посёлком Шереметьевский, Елена вспомнила: Влекомов рассказывал, что они с братом учились в шереметьевской школе, когда отец под Москвой служил. Вон она внизу, среди берёзовой рощицы. Как в ней учиться теперь можно, когда самолёты над головой на посадку заходят каждые три минуты?

Но Глаша — велика! Вот ведь вознеслась Елена над ближними людьми! Над Влекомовыми. Хотя их в школе уже полвека нет.

В Москве Елена Николаевна хотела сразу направиться в офис г-на Ослова. Если бы знала адрес. Но адрес офиса был засекречен — не указывался ни в одном из деловых писем к клиентам.

Видимо, родители г-на Ослова (скорее всего, это его творческий псевдоним) были людьми идейными. Поскольку наградили сына звучным и гордым именем Владимир Ильич.

С именем г-н Ослов унаследовал и знаменитую «гибкость» вождя — сегодня говорим одно, завтра — другое, делаем третье. Что выгоднее для мирового пролетариата, то есть для нас.

Поскольку о мировом пролетариате вспоминать стало неприлично — как откормленным секретарям райкомов петь «Вставай, проклятьем заклеймённый весь мир голодных и рабов», пришлось переключить заботу на более достойные персоналии — себя и ближних своих.

Здесь же пригодилась и другая известная черта вождя — конспиративность. Тоже очень полезная в повседневной жизни бизнесмена.

Поэтому в прельстительных письмах указывался только номер почтового отделения и абонентского ящика, да телефон для справок. По этому телефону давали только справки о заказах и стояли насмерть, как панфиловцы, при попытке выяснить адрес офиса:

— Мы таких справок не даём!

— Назовите вашу фамилию! — потребовала Елена Николаевна.

— Моё имя Елена! — сообщила девица.