Азбука

Ее знания о двадцатом веке были на редкость обширны — ведь она познала две тоталитарные системы и пережила Катастрофу. Она путешествовала по всему миру и говорила на множестве языков. Вероятно, эти знания легли в основу ее мировоззрения, в котором не было места вере во что бы то ни было, как, впрочем, и надежде. Даже марксизм был для нее духовной роскошью, не говоря уже о религии. Викта исповедовала материализм, но не диалектический. И едва не сходила с ума от ужасающего одиночества, повторяя, что должна наконец покончить с собой.

Она была очень скупа и почти ничего на себя не тратила, откладывая деньги с довольно приличной зарплаты международного чиновника и профессора. Думаю, что, помимо прекрасной женевской квартиры, у нее лежала немалая сумма в банке. Викта сдержала обещание наложить на себя руки, когда выдержать будет уже невозможно, и совершила самоубийство, завещав все свое состояние государству Израиль. Я просил ее опубликовать письма Тувима, которых у нее была целая пачка, но перед смертью она их сожгла.

Внимательность

Это слово есть уже у Миколая Рея[142]. Значит, можно воспользоваться им, чтобы перевести английское понятие «mindfulness», в котором многие буддисты заключают всё учение Будды. «Внимательность» означает позицию внимательной благожелательности к природе и людям — в каждой детали мы замечаем то, что происходит вокруг нас, вместо того чтобы рассеянно проходить мимо. Читая издаваемые в Калифорнии антологии буддийской поэзии, я вижу, какие плоды приносит внимательность в поэзии нескольких последних десятилетий, причем не только в той, чьи авторы считают себя буддистами. Подход прямо противоположный навыкам технической цивилизации с ее спешкой и мелькающими телевизионными картинками, несомненно, способствует повышению интереса к охране природы, поскольку ум обращается к тому, что здесь и сейчас.

Созерцательная поэзия неожиданно становится противовесом процессу разложения поэзии и искусства, то есть противостоит потере чувства смысла. Можно сказать, что это — сопротивление духовности примитивному миру. Иногда у такой поэзии бывают христианские источники вдохновения, чаще буддийские, хотя есть и такие поэты, которые черпают из обоих источников.

Несмотря на огромное разнообразие форм — от лаконичных мыслей и хайку до длинных стихов и поэм в прозе, — у поэзии «внимательности» есть некие общие черты, поскольку ее авторы преследуют не только эстетические задачи. Их главная цель та же, что у великих религиозных книг человечества, которые отвечают на вопрос, кто такой человек и как он должен жить. Поэзия «внимательности» сродни некоторым книгам Библии, так называемым писаниям мудрецов, таким как Книга Притчей Соломоновых, Екклесиаст, некоторые псалмы. В то же время, в отличие от христианской благочестивой литературы, которая, как правило, безразлична к изменениям стиля в высокой культуре, она остается частью так называемой современной поэзии.

В качестве примера внимательного отношения к миру я выбрал стихотворение в прозе — или маленький трактат — Тхить Нят Ханя[143] (вьетнамская диаспора в Америке довольно многочисленна). Он озаглавил свой текст «Interbeing» и пытается убедить читателя, что глагол «interbe» должен быть включен в словарь английского языка. Между тем в польском языке есть глагол «сосуществовать» (współistnieć). Смысл текста очень прост и заключается в том, чтобы «танцевать от печки»: что может быть проще, чем внимательный взгляд на листок чистой бумаги? Но о том, к чему это ведет, стоит задуматься, ибо мы чувствуем, что автор сказал нечто важное.