М ыс С алл иимел иобыкновени еписат ьдру гдруг ушифрованны езаписк ин оесл ипринимат ьподобны евещ ивсерье зт онужн очтоб ыбыл оо ч е мписат ь. Н е тничег охуж ече ммучитьс яс р асшифровко йпусты хпослани й. В о ттогдат ом ыи н ачал ивороват ьв м агазина х. М ысоставлял исписк иукраденног о. Я д ума юименн опоэтом ум ыи н епопалис ь. Е сл илюд ин емогутва спонят ьон истараютс явовс ен езамечат ьва с. О н ипрост он еобращаю тн ава свнимани я.
Вот Так Колин
Я начинаю питать некоторые подозрения насчет Колина. Может быть, я просто еще не совсем оправилась после истории с Питером, но боюсь, он начинает относиться к Салли как-то с прохладцей.
Салли говорит, что до тех пор, пока он платит по счетам и делает ей подарки, ей плевать, кто он такой — да хоть Джек Потрошитель.
— Я просто цвету и пахну, — говорит она, и тут с ней действительно не поспоришь.
Мне бы тоже хотелось радоваться за нее, но когда я хожу по улице, где, по ее словам, живет Колин с женой и детьми, я не вижу никаких следов его присутствия. Им там даже и не пахнет. При этом он все больше времени проводит с Салли в их так называемом «любовном гнездышке».
— Разве его жена не ревнует? — спрашиваю я у нее.
— Если Колину все равно, то кому вообще какое дело? — отвечает она.
Должна признать, мне самой неясно, какое мне до этого дело.
Г
Гибель Маргаритки
Мама как-то раз сказала мне, что я была не настолько очаровательным младенцем, чтобы меня называли в честь какого-нибудь цветка. Надежность и полезность — это да. Но только не цветок. Саму ее звали Роза, и я считала, что если бы у меня тоже было такое прелестное имя, то я бы больше походила на нее.
Тайком я называла себя Дейзи, Маргариткой, и говорила о себе в третьем лице: «Маргаритка уже почти готова ко сну» или «Поглядите, как прелестно Маргаритка смотрится в зеркале». Мне казалось, что это имя мне идет. Но однажды я ненароком сболтнула что-то о том, что зря меня не назвали Дейзи. Надо мной посмеялись.
— Эта твоя кличка больше подошла бы корове, — сказал мне отец и нежно посмотрел на маму.
Главное — Собаки
У управляющего нашей компанией есть далматинец по кличке Юпитер. Когда он приводит собаку с собой на работу, нам приходится по очереди выгуливать ее во время ланча. Он считает, что нам это в радость, и острит насчет того, сколько теперь у его пса появилось подружек. За кого, интересно, он нас принимает?
Сьюзен, секретарша из приемной, как-то рассказала мне о том, что однажды приняла звонок от его служанки-француженки. Несчастная девушка плакала, потому что пылесосила газон, а пылесос сломался. Сьюзен посоветовала ей убрать пылесос в дом и сделать вид, что ничего не произошло, но служанка не унималась и продолжала причитать, мол, как сильно ей достанется от жены начальника, когда та вернется и обнаружит на лужайке листья и пыль.
Вероятно, жена таким образом решила ей отомстить. Ведь есть масса случаев, когда у домработниц были романы с их боссами. А наш управляющий на вид очень даже ничего. Я всегда улыбаюсь ему, когда мы встречаемся на лестнице или в офисе, но я даже не уверена, что он замечает меня. Он постоянно называет меня Валерией и смеется себе под нос, как будто закашлялся.
Помнится, я читала о том, как одна брошенная девушка отомстила своему бывшему парню: она пробралась в его квартиру, когда его не было, и засеяла ковер семенами травы; затем каждое утро, пока он был в отпуске, она поливала ковер. Мне бы очень хотелось увидеть лицо того парня, когда он открыл дверь.
У нас никогда не было собаки, а мне так хотелось. Я часто представляла себе, как просыпаюсь рано-рано почти каждое утро и слышу внизу лай. Однажды я подобрала на улице какой-то особенно красивый лист и потом держала его в стеклянной салатнице, как будто он был живой, до тех пор, пока он мне не надоел. Я понимаю, как жалко это, наверное, звучит, но тогда я действительно любила этот лист.
Глухие Двери
В Британии вы ни за что не увидите рекламу с закрытой дверью. А все потому, что многих в детстве запирали в спальне, и поэтому они до сих пор впадают в истерику, когда какая-нибудь дверь не открыта. Хотя бы на дюйм.
В свое время мама тоже частенько велела мне сидеть в спальне. Не сказать, чтобы это было уж так жестоко, ведь она просто хотела чуть-чуть от меня отдохнуть. У меня была масса всевозможных книжек и вкусностей. Я устраивалась там как в гнездышке.