Азбука мести

Впрочем, боли Круглов не испытывал. Напротив, облегчение. Сказки имеют обыкновение заканчиваться, и моя сказка закончилась, утешал себя. Хорошая была сказка, красивая, сладкая. Спасибо за нее судьбе. Спасибо Дмитрию или Осину, и женщине играющей любовь спасибо. Ей спасибо особое. Ей он едва не поверил… У всего есть оборотная сторона …не в свои сани не садись… каждый сверчок, знай свой шесток… я так и знал… — Круглов сидел на лавочке во дворе нужного дома, курил, давился банальными истинами. Не желал признавать громадную ужасную правду: он несчастен, мерзко, отвратительно, беспросветно несчастен. На траве лежали обагренные кровью белые бумажные салфетки. Это знак, подумал Круглов, мрачно торжествуя, это плохой знак. Красные пятна чужой крови подтверждали собственные черные мысли. «Никогда …никто… не нужен… пропади все пропадом… сдохну под забором…»

— Кто тебя так? — вместо приветствия Осин с удивлением воззрился на следы вчерашних баталий. Сам он выглядел не лучше. Землистое лицо, темные круги под глазами, понурая спина, тяжелая походка.

— На швабру наступил, — отшутился Круглов. — А с тобой что случилось?

— Предынфарктное состояние, — пожаловался Виктор, — врач велел ложиться в больницу. Будешь иметь дело с моим адвокатом. Он человек верный, знает меня с детства.

В прошлую встречу, Виктор казался совершенно здоровым. Круглов пожал плечами. Спорить не хотелось, пререкаться тем более. У богачей должны быть ловкие юристы, готовые в любой момент уладить любой конфликт. Не самому же Осину, право слово, общаться с отребьем и мараться в грязи.

— Твой юрист в курсе, что ты собрался убить человека? — нанес он удар мажорному мальчику Вите Осину.

— Нет, конечно. И знать ему об этом совсем необязательно, — отмахнулся тот.

— Значит наша сделка отменяется?

— Мы потолкуем об этом после.

— После чего? — уточнил Круглов.

— Когда я выздоровею.

— Не рассчитывай на мое молчание, — Круглов сделал невинную гримасу.

— Пятьдесят долларов, — привел Виктор убедительный довод. — И ты отдаешь магнитофонную пленку.

— Тысяча. И пленка остается у меня. Как залог нашей дружбы.

— Ты — нахал.

— Ты кинул меня на приличные бабки и имеешь наглость взывать к совести. — Почти искренне возмутился Валерий Иванович. — Какой мне смысл прикрывать тебя, если заказ отменен и деньги уплыли?

— На, подавись.

Банкноты, сопровождаемые тяжким вздохом, перекочевали из рук в руки.

— С пистолетом как быть? — лениво продолжил Круглов «доить» клиента. — Вернуть продавцу? Но тогда ты потеряешь все деньги. Может пусть полежит до лучших времен? Сто баксов в день и ствол тебя будеж жать хоть сто лет.

— Сто баксов? Ты охренел!

— За хранение огнестрельного оружия полагается статья.

— Сволочь.

Круглов, не размениваясь на ответы, приказал:

— Решай.

— Не нужно мне оружие, — сказал Виктор. — Возвращай ствол продавцу.

— Хорошо, — легко согласился Круглов, — хозяин-барин.

— Больше вопросов нет? — Осин скривился и потер левую половину груди. — Болит, черт…

— Больше вопросов нет, — отозвался Валерий Иванович.

— Тогда пошли. Нас ждут.

Они направились к подъезду. Виктор нажал кнопку переговорного устройства:

— Лариса, я к шефу.

Щелкнул замок. Круглов, вздрогнул от резкого звука и стремительно переступил порог. «Где наша не пропадала», — подумал сердито. Что бы ни его ожидало, хотелось, чтобы произошло все как можно скорее.

В шикарно обставленном кабинете Осин представил Круглова вальяжному старику и нарядному пацану лет двадцати с небольшим:

— Это мои поверенные. Глеб Михайлович Полищук и его внук тоже, Глеб Михайлович Полищук. Впрочем, молодого Глеба Михайловича, можно называть просто Глеб. Пока он еще отзывается на имя без отчества. Но это временное явление. Правда, Глебушка?

— Садитесь, Валерий Иванович, — не отвечая, Глеб указал на кресло у окна.

— Виктор, устроишься — сразу же позвони мне из больницы, — напомнил старик.

— Непременно, — ответил Виктор.

Круглов скептично ухмыльнулся. Слишком плоско и доступно намекали ему о болезненном состоянии Виктора Петровича.

— И мне позвоните из больницы, — сказал с приторной вежливостью. — И берегите себя.

На мгновение Осин вышел из образа немощного страдальца. Полыхнул злобным взглядом, процедил сквозь стиснутые зубы:

— Врезать бы по твоей гнусной роже.

— Попробуй… — предложил Круглов. Подраться ему хотелось до чертиков.

— Виктор!

Окрик подействовал отрезвляюще. Осин застонал, схватился за сердце. Старый Полищук поинтересовался:

— Может быть, вызвать «Скорую»?

— Не надо, — отрезал Осин, кивнув адвокатам, покинул кабинет.

С явным облегчением Полищуки принялись за Круглова.

— У вас, лично, есть счеты с Виктором? — Глеб Михайлович повел дело прямо и решительно.

— У меня нет личных счетов с Виктором, — доложил Круглов.

— Значит, вы могли бы поработать на него? — спросил Глеб.

— Я не хочу на него работать, — с той же интонацией сообщил Валерий Иванович.

— То есть счеты все-таки есть? — приподнял надменные брови старый адвокат.

— Нет, есть мнение. Насколько я могу судить, Осин — не серьезный тип. Без острой необходимости я с такими не связываюсь.