Азбука мести

Полищуки приготовил очередную западню и Круглов не преминул в нее попасть. Он не собирался обсуждать планы Дмитрия, не собирался связывать себя словом. Тем не менее, уверил:

— Девочка не пострадает. Не волнуйтесь.

— Если не ради Виктора, хотя бы ради Гали. Ей хватило прошлогодних угроз. Бедная женщина, чуть не умерла от волнения.

Валерий Иванович стушевался. Необходимость запугивать Галю и выстрел в весельчака Азефа оказались тяжким бременем для его совести. Особенно, допекала радужная картинка-воспоминание: солнечная полянка в парке, игривая собачья компания; лязг курка, обрывающий будущее сильного здорового кобеля.

Угрозы в адрес девочки смущали Валерия Ивановича меньше. Он только бросил киношную фразу, не подразумевая ничего конкретного: «не пожалейте, у вас дочь растет» и удивился эффекту. Галина словно помешалась, заплакала, стала умолять не трогать Дашу. Он не успел и заикнуться, как Галя пообещала все и сразу. От неловкости Валерий Иванович и тогда, и сейчас едва не начал оправдываться, и клясться: да, что вы… да, никогда… ни за что…

Как и тогда Круглов закашлялся, пытаясь скрыть замешательство.

— Меньше чем за пять тысяч я за дело не возьмусь! — неожиданно для себя заявил сердито и изумился собственной наглости. Не приученный к высоким гонорарам, он думал запросить пятьсот баксов. Цифра в пять тысяч выскочила случайно, сама по себе, не применительно к реалиям, где за аналогичную работу Дмитрий платил сотню — другую баксов.

— Четыре тысячи, — скинул старый адвокат цену, не замечая в своем антикварном величии сомнений и смятения маленького человечка.

— Как вы мне все надоели, — лицемерно огорчился Валерий Иванович. — Ладно.

— Тогда начнем с теоретической части. Ваши выводы относительно Дмитрия. — повел дело Глеб.

— Вывод первый: Дмитрий бил Виктора не наугад, целил в слабые места. Значит, обладал достоверной информацией. Отсюда вывод: он — либо лицо приближенное к Осину, его родне или друзьям. Либо, что более вероятно — раз Осин не узнал Дмитрия по фотороботу — брат, сват, кум пострадавшему. Или, что скорее всего, нанятый исполнитель. Такой же как я, только рангом повыше…

Круглов возвращался домой в смутном настроении. Кажется бой с Полищуками о выиграл. Не проиграл, так уж точно. Но что теперь делать с этой победой? Как жить, если жить не хочется Жить без Леры Круглову совсем не хотелось.

Он приготовил ужин, лениво поковырял вилкой в тарелке. Кусок не лез в горло. И не удивительно. Там, в горле, стоял ком.

По телевизору показывали всякую муру. Под воркотню новостей Круглов задремал. Разбудил его женский голос.

— Добрый вечер! — перед ним стояла Лера.

— Как ты вошла?

— Ты сам дал мне ключ. Вчера вечером, — последовало напоминание.

Вчера принадлежало другой жизни. С надеждами на любовь и счастье. Без горького привкуса обмана.

— А-а… да, да…

Лера стояла бледная, сердитая и даже не пыталась сдержать владевшие ею чувства.

— Я приготовила курицу и как, идиотка прождала тебя весь вечер, — она качнула, зажатым в руке пакетом. — Если ты занят, мог бы позвонить.

— Я видел тебя возле резиденции Полищука, — не желая выслушивать упреки, выложил Круглов.

На лице Леры мелькнуло смущение.

— Какого Полищука? Я не знаю ни какого Полищука.

Мизерная микроскопическая надеждочка истаяла, утонула, бедная во лжи.

— Глеба Михайловича Полищука. Твоего работодателя. Или начальника. Короче, человека, который подослал тебя ко мне.

— Что?!!!

Изумлению и негодованию, прозвучавшему в возгласе, можно было бы поверить. Не убедись Круглов собственными глазами в предательстве, бросился бы тот час просить прощения.

Он решительно поднялся:

— Не удалась ваша игра. Не у-да-лась!

— Ты полагаешь, меня подослал к тебе Полищук?! Меня? — взревела, по другому и не скажешь, Лера.

— Конечно! И сегодня ты ходила к нему за инструкциями!

— Ты с ума сошел! Тебе лечиться надо! Ты подозреваешь все и всех! Маньяк! У тебя мания преследования!

— Лживая сука! Продажная тварь!

В следующее мгновение в лицо Круглову полетела жареная курица. Одним движением высвободив бедную птаху из оберток, Лера запустила ее в физиономию Круглову. Тот вскрикнул от неожиданности. Прикосновение теплого, склизкого, жирного, с духмяным пряным запахом, вывело его из равновесия. Он размахнулся и едва не ударил Леру. Последним усилием воли, удержав руку, прошипел в женское лицо:

— Пошла вон.

— Размечтался! — полетело плевком в лицо. — Ты только ждешь повода, чтобы стать несчастным. Не получится, Круглов. Не надейся. Я этого не допущу.

Бессмысленней русского бунта только скандал, учиненный женщиной!

Круглов считал себя человеком опытным, повидавшим виды, умеющим постоять за себя. Увы. Он ошибался. В продолжение получаса он не сумел вставить и слово в бесконечную череду упреков. Ни оправдать ни один свой поступок. Ни перейти в наступление. По наивности он полагал, что выясняя отношения, люди говорят по очереди. Глупые иллюзии. Говорила одна Лера. Быстро, зло, остервенело она перечисляла грехи Круглова. Список был бесконечен.

— Если я такой козел, зачем ты спала со мной? — успел он спросить, пока она брала дыхание.