Наш старший сын Гоша с рождения и до 16 лет рос в учреждениях для детей, оставшихся без попечения родителей. Мама отказалась от него в родильном доме. Гошу перевели в дом ребенка, потом в дошкольное отделение детского дома, далее в детский дом для школьников. После у него было неудачное семейное устройство – об этом мы рассказывали в Примере из жизни Урока 1, – и только после этого он пришел к нам в семью. Очевидно, что возможности получить от родителей заботу и внимание в раннем детстве у него не было. Гоша столкнулся с психологической депривацией, результатом которой стала неспособность сопереживать другим людям. Если кто-то болел, даже с очень высокой температурой, Гоша говорил: «Ничего страшного. С нами в детдоме с такой температурой никто не возился». Если кто-то огорчался, он обесценивал переживания: «Подумаешь! Нас старшаки вообще били в детдоме, и ничего». Если ребенок плохо себя вел – младшей дочке Даше было 1,5 годика, когда Гоша пришел к нам в семью, – он не видел за этим потребностей ребенка, а только капризы. «Дай ей по жопе, и все!» – учил он меня. Мы много говорили о прошлом опыте Гоши и в целом о воспитании детей. Он получил новый опыт надежных заботливых отношений в старшем подростковом возрасте, прочел много книг по педагогике и психологии. Кроме того, Гоша пришел к вере, стал посещать церковь. Постепенно, уже во взрослом возрасте, его позиция изменилась. Сегодня Гоша умеет видеть переживания других людей, проявлять к ним сочувствие, распознавать потребность ребенка, который плохо себя ведет. Благодаря этому он успешно проявляет себя в профессиональной деятельности педагога дошкольного образования. Без реабилитации в семье и проработки с психологом полученного им в детстве опыта сиротства это вряд ли стало бы возможно. Его пример показывает, что даже во взрослом возрасте человек при определенных условиях может развить эмпатию и эмоциональный интеллект. Подробно история Гоши рассказана в книге «Меня зовут Гоша. История сироты».