Читаем Азбука жизни полностью

На 1 1/2 стакана соли взять 1/8 лота, т. е. 1/2 драхмы селитры и 10 гран квасцов, развести 2 1/2 фунтами уксуса, вскипятить в хорошо вылуженной кастрюле и в этот кипяток опускать сухо вытертые молодые рыжики; когда раз вскипят, перелить их в глубокое фаянсовое блюдо; когда остынут, сложить в банку, шляпками вверх, и залить тем же уксусом, вскипячённым с корецею, гвоздикою, простым и английским перцем.

(Елена Молоховец. Подарок молодым хозяйкам)

Надо думать, селитра и квасцы способны как-то уравновесить вредную субстанцию грибов.

И ведь ели люди и ничего, жили до глубокой старости, отлично себя чувствовали. А если отравлялись, то поганками, да и то, наверное, не по неосторожности, а типа сноха испекла пирожок, как леди Макбет Мценского уезда.

Вот еще полезные сведения: распознать по вкусу смертельно ядовитую бледную поганку совершенно невозможно. То есть вкус у нее отличный: приятный, без всякого подозрительного оттенка, необыкновенно нежный. Первые признаки отравления проявляются нескоро, поганка дает еще пожить всласть — кому восемь часов, а кому и двое суток. Римский император Клавдий успел за отпущенное ему после первой дегустации время издать дворцовый указ, чтобы к его столу подавали отныне только эти, самые вкусные грибы, с нежным женским именем Amanita. История эта широко известна и очень любима микологами — популяризаторами знаний о грибах.

Говорила тебе я: ты не ешь грибов, Илья.

Ты не слушался, покушал, — что ж, теперь вина твоя.

(Русская народная припевка)

Разговор в тюрьме.

— Первая жена у меня умерла. Отчего? Отравилась, грибов поела. И вторая умерла. Тоже грибов поела. А третью я топором зарубил. За что? Да она грибы не захотела есть.

(Известный анекдот)

Большинство людей неравнодушны к грибам. Любят их. Гурманы так просто душу готовы заложить, выпаивают щенков молоком с отваром трюфелей — надеются, что те наблатыкаются искать им трюфели в рублевских и новорижских рощах. Тогда можно будет класть в карманы трюфели, как это делал Байрон, вдохновляться их сильным и неповторимым ароматом и писать о них же стихи, как это делал Пушкин. Трюфели чем еще хороши — не бывают ложных трюфелей, свежевыкопанным трюфелем не отравишься. А вообще-то слова «грибы» и «отравления» вечно стоят рядом.

Есть такой японский самурайский деликатес — рыба фугу. Очень вкусная, но какая-то ее часть — молоки, кажется, или печень — смертельно ядовита. Если ее неосторожно разделывают и задевают ядовитую часть, яд разносится по всей рыбе, причем она не теряет своего изумительного вкуса. Через некоторое время — смертные корчи. Каждый год в Японии от фугу умирает несколько человек. Но японцы все равно продолжают ловить и поедать фугу.

У нас вместо рыбы фугу есть бледная поганка. Все ее боятся. Но грибы все равно собирают и едят.

Грибы — сплошной опасюк. С ними приходится бояться кучи вещей. Бояться бледной поганки и ядовитых испарений. Бояться плохой стерилизации при домашнем консервировании. Бояться кислотных дождей, тяжелых металлов и радиации — поди знай!.. Лесной гриб растет бесконтрольно. Поэтому многие предпочитают окультуренные шампиньоны. За шампиньоном на грядке, как они полагают, налажен строгий экологический контроль, муха не пролетит. Хоть и растут на навозе, но выглядят чистенько, культурно. Интеллигентно.

Несколько поколений столичной творческой интеллигенции буквально выросло на жюльене из шампиньонов. Жюльен из шампиньонов давно следует признать великим блюдом национальной русской кухни, ибо настоящего — цэ-дэ-эловского, домжуровского, цэ-дэ-ховского — жюльена вы ни в каком Париже не получите ни за какие деньги. Французские повара обозначает термином «жюльен» определенный способ нарезки продукта — соломкой толщиной со спичку. Так режут что угодно — картошку, например. Для нас же жюльен, как известно, это нечто (шампиньоны или куриное мясо или то и другое вместе), мелко покрошенное, а затем обильно залитое сметанно-мучной заболткой, запеченное с сыром, маленькое такое, тепленькое, девушки любят его шампанским запивать. Богатый советский ресторанный заказ: салат «оливье», он же «столичный», котлета по-киевски, солянка сборная, из осетрины шашлык, кофе-пломбир, водка-селедка, огурчики-помидорчики, шампанское полусладкое, ну и жюльенчик, что ли.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза