Азеф

- Возьмите пожалуйста, нам не под силу. Вера села в широкие сани. Была рада, что носильщик веселый. Что буланая вятка веселая. И девушка веселая. А главное солнце весело разлилось пятном огненного масла в голубоватой прозрачности.

3

Савинков стоял у окна, смотря далеко в улицу, откуда должна была выехать Вера. Он думал, что в сущности Вера, конечно, хороший человек. На Галкинскую-Дворянскую вынырнула буланая голова вятки. Он сказал: - Вера. Действительно в санях была Вера.

Она не помнила, как вылезала, как шла по сеням. Помнила, как открыла дверь и бросилась к Борису.

- Ну, ну. Вера, ну, ну - смеясь, усаживал ее Савинков - у меня прежде всего дисциплина, умывайся вот тут, а потом - Анисья! - крикнул он давайте-ка самовар!

Вера, как после сна, проводила рукой по лицу.

- Я всё не верю, что я у тебя, что это ты. Ты очень изменился.

- Полысел, постарел, но такой же "бесконечно милый"?

- Милый, милый, - шептала Вера.

Не стучась, черным валенком кухарка Анисья распахнула дверь и тяжело ступая пятками, деревянно пронесла к столу самовар.

4

Где-то над Сухоной задержалось еще огненное солнце. А на сугробы улиц уж легли от домов тени.

Савинков и Вера шли по деревянным скрипящим тротуарам. Зимний сумеречный вечер тих. Снег потерял белизну, став синим. Над ним плывет благовест сорока церквей. И в зимнем воздухе неуловимо чувствуется весенняя талость.

- Вот ты здесь и мне ничего больше не надо. Я сама вся другая... Душа наполнилась. А без тебя всё казалось, что я пустая, кривобокая какая-то смеется Вера. - А сейчас всё так хорошо.

Савинков смотрит в снег, курит папиросу, она раскуривается огоньком в синих сумерках.

- Если б ты знал только какая Танюшка чудная. Очень похожа на тебя. Какая это радость. Я теперь, знаешь, на нерожавших женщин смотрю с жалостью. Они все кажутся мне несчастными и даже те, которые работают с вами, такие как Фигнер, Перовская.

- Это другие женщины. - Савинков отбросил папиросу в сугроб.

- Может быть. Когда мне в больницу принесли кормить девочку, я думала, что сердце не выдержит... Савинков смотрел в тающую даль улицы.

- Как называется эта улица? Здесь такие смешные названия.

- Трехсвятительская.

В окнах Треховятительской пестрели абажурами керосиновые лампы.

- Как тут тихо.

- Вера, у меня есть дело.

Вере хорошо. Даже не вслушиваясь, смотря на проходившую в окне с лампой женскую фигуру, сказала:

-Да?

- На днях ко мне приедут от эс-эров. Я решил бежать... заграницу...

Они выходили на площадь. Из собора от вечерни густой толпой шли люди. Было видно в церковные двери, как тушили большую люстру. Вера хотела бы умолять, просить, уговаривать...

- Что ж... это бесповоротно?

- Я жду каждый день. Побег зависит от этого приезда и от погоды.

Дом костела, где жил Савинков, был темен. У калитки Вера сказала:

- Стало быть опять... одна...

Анисья в сенях вздувала лампу.

5

Когда утром постучали в дверь, Вера вздрогнула.

На пороге стояла плотная, старая, незнакомая, плохо одетая женщина. У нее было красное, обветренное лицо с грубоватыми чертами.

- Спасибо, голубушка - говорила женщина Анисье, кивая ей головой, пока Анисья не ушла.

- Борис Викторович Савинков? - сказала она.

-Да.

- В Баргузине морозы в 40 градусов - проговорила

старуха.

"Что такое?", подумала Вера.

- Бывали, говорят, и сильнее - улыбнулся Савинков.

- Ну, вот мы и знакомы! Катерина Брешковская - трясла она руку Савинкова. - Слыхали верно? а?

- Боже мой, ну, как же, Катерина Константиновна? Вот не думал.

Брешковская приложила палец к губам.

- Ушей-то за стенами нет?

- Ни-ни, всё спокойно, мы во флигеле. Моя жена, - сказал Савинков.

- Очень, очень приятно, тоже наша? Ну, конечно, конечно, - говорила бабушка.

- Прежде всего, Катерина Константиновна, вы, разумеется, с нами откушаете.

- От трапезы не отказываюсь, путь высок и далек, - смеялась бабушка.

Вера вышла на кухню. Идя, поняла, что эта высокая, стриженая старуха увезет ее счастье. "Зачем? Для чего?" Вере хотелось рыдать.

- Анисья, голубушка, - сказала она, - дайте еще тарелку и нож с вилкой.

Входя в комнату, услыхала:

- Каляев вам передал? Янек? Ну, как он, бодр?

- Чудный, чудный - растягивая "у" говорила Брешковская.

6