Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию (ЛП)

Для того чтобы решить сложный вопрос о том, как все это справедливо и дружелюбно уладить, король провел встречу в своем кабинете в лондонском Тауэре со своим казначеем, хранителем печати, архиепископом Кентерберийским и сэром Уолтером Хангерфордом. В ответ на ряд вопросов, заданных ему от имени казначейства, король решил не обращать внимания на разные даты сбора и роспуска отрядов и установить даты начала и окончания кампании на 6 июля и 24 ноября 1415 года. Это создало учетный период в 140 дней, что означало, что каждый оруженосец получит за свои услуги в кампании 7 фунтов стерлингов, а каждый лучник — 3 фунта 10 шиллингов. Все те, кто был убит, умер или заболел и вернулся домой (но только при условии, что они сделали это с королевского разрешения) в течение первого квартала, должны были получить свое жалование за весь этот квартал. Аналогичным образом, все погибшие в битве при Азенкуре должны были получить жалование в полном объеме, как если бы они участвовали во всей кампании. Единственными, кто не получил жалованья, были те, кто собрался в Англии, но был оставлен из-за отсутствия транспорта.[694] Хотя есть соблазн рассматривать эти постановления как попытку навязать относительно простое бухгалтерское решение сложной финансовой проблемы, нет сомнений, что решения короля также были продиктованы желанием быть щедрыми по отношению к тем, кто хорошо служил ему и, в некоторых случаях, заплатил за это своей жизнью.

Тем не менее, те, кто согласился служить непосредственно королю, вскоре обнаружили, что они не всегда могут рассчитывать на полное и быстрое возмещение денег, которые они потратили находясь на службе. Через восемь лет после битвы и через год после смерти самого Генриха V сэр Джон Холланд, несмотря на то, что был в большом фаворе у короля, все еще был должен 8158 фунтов стерлингов (эквивалент $5 437 633 сегодня) за жалование за Азенкурскую кампанию. И он был далеко не одинок. Например, в 1427 году герцог Глостерский и граф Солсбери подали петицию в парламент, утверждая, что они понесли "очень большие личные потери и ущерб", поскольку полностью рассчитались со своими людьми за весь второй квартал, в то время как казначейство вычло сорок восемь дней из их собственных выплат в соответствии с решением короля о досрочном завершении кампании.[695] Другими словами, им пришлось самим нести убытки.