Азенкур

– В договоре указаны девяносто лучников, – укоризненно заметил монах, дойдя до конца строя.

– Истинная правда, – радостно согласился отец Кристофер, оставленный распоряжаться делами в отсутствие сэра Джона, уехавшего на встречу с королем.

– А у вас девяносто два! – с напускной строгостью заявил монах.

– Сэр Джон отберет двоих самых негодных и выкинет за борт! – успокоил его отец Кристофер.

– Хорошо, хорошо, – отмахнулся монах, взглядывая на насупленного рыцаря. Тот, удовлетворенный виденным, одобрительно кивнул, и монах вновь обратился к отцу Кристоферу: – Деньги привезут нынче днем. Да благословит вас Бог!

Монах взобрался в седло и поскакал к другим отрядам, ожидающим проверки. Его подручные, крепко сжимая в руках льняные футляры с листами пергамента, побежали следом.

Торговое судно, на котором предстояло отплыть Хуку, – осадистое, с тупым носом и квадратной кормой – называлось «Цапля», с толстой мачты свисал штандарт сэра Джона Корнуолла. Борт о борт с «Цаплей» был причален личный корабль Генриха, «Королевская Троица», размером с целое аббатство. Внушительности ему придавали увешанные знаменами сине-красно-золотые деревянные надстройки на корме и носу, из-за которых корабль выглядел непропорционально тяжеловесным – как деревенская подвода со слишком высокой копной сена. На бортах крепились белые щиты с красным крестом, с рей свисали три больших флага, на бушприте развевалось красное знамя с четырьмя белыми кругами, соединенными черными надписями.

– Знамя, что на носу, – это знак Святой Троицы, – перекрестившись, пояснил Хуку отец Кристофер.

Хук, заглядевшись на знамя, не ответил.

– Может показаться, что для Святой Троицы нужны три флага, – лукаво прищурившись, продолжал отец Кристофер, – однако на небесах торжествует скромность, поэтому достаточно одного. Знаешь, что в нем за смысл, Хук?

– Нет, святой отец.

– Придется пролить свет на твое невежество. Внешние круги – это Отец, Сын и Святой Дух. А на полосах, их соединяющих, написано «non est». Что такое «non est» по-латыни, Хук?

– «Не есть», – тотчас ответила Мелисанда.

– Боже мой, к такой красоте еще и умна! – радостно заявил отец Кристофер, с удовольствием оглядывая Мелисанду с головы до ног. На девушке было тонкое льняное платье с львиным гербом сэра Джона, однако священника занимала явно не геральдика. Неспешно проведя взглядом обратно снизу вверх, отец Кристофер вернулся к рассказу: – Значит, Отец не есть Сын, который не есть Святой Дух, а тот не есть Отец. Все внешние круги соединены с внутренним, который есть Бог, и на полосках, ведущих к внутреннему кругу, написано слово «est». Стало быть, Отец есть Бог, Сын есть Бог и Святой Дух есть Бог, хотя все трое различны. Все очень просто.

Хук нахмурился:

– Не так уж просто…

– Конечно непросто, – усмехнулся отец Кристофер. – Не знаю, кому под силу постичь Святую Троицу! Разве что папе – но которому? Их у нас двое! Григорий non est Бенедикт, а Бенедикт non est Григорий, и остается лишь уповать, что Господь знает, кто est кто. Мелисанда, ты воистину хороша! А досталась какому-то Хуку!

Мелисанда ответила ему гримасой, отчего священник рассмеялся, чмокнул кончики пальцев и послал девушке воздушный поцелуй.

– Приглядывай за ней, Хук!

– Я так и делаю, святой отец.

Священник, умудрившись-таки оторвать взгляд от Мелисанды, повернулся к «Королевской Троице», у борта которой, как поросята у свиноматки, теснились мелкие шлюпки. С них поднимали наверх большие тюки. На корме корабля развевался флаг Англии – красный крест святого Георгия на белом поле. Каждому бойцу в армии Генриха выдали такие же красные льняные кресты, их полагалось нашить спереди и сзади на налатники поверх хозяйского герба. Сэр Джон объяснил, что гербов слишком много: в большой битве немудрено запутаться в расцветках, зверях и птицах. А крест святого Георгия безошибочно укажет своих даже в самой гуще схватки.

К главной мачте флагмана крепилось королевское знамя – огромное полотнище, разделенное на четыре части: в двух четвертях золотые английские леопарды, в остальных двух – золотые лилии Франции. Генрих, заявляя права на оба престола, объединил в своем флаге символы двух королевств, и теперь в Саутгемптонскую гавань стягивался огромный флот, призванный осуществить королевские притязания. Перед отъездом в Лондон сэр Джон Корнуолл сказал, что никогда еще из Англии не отплывало такое крупное войско.

– Король действует верно! – гордо заявил он, ощерившись в волчьей ухмылке. – Нас ждет успех! Наш господин и правитель не жалел денег! Заложил драгоценности короны! Нанял лучшую армию – и мы с вами ее часть! Лучшая часть! Не посрамим короля! Бог на нашей стороне – верно, святой отец?

– Господь не выносит французов, – заявил отец Кристофер уверенно, словно Бог посвящал его в Свои сокровенные замыслы.

– Потому что Господь не дурак! – подхватил сэр Джон. – Всевышний знает, что Он создал французов по ошибке! И послал нас исправить оплошность! Мы войско Господне, так выпустим же кишки из чертовых выродков!