Азербайджанские тюркские сказки

Для одевания есть зеленые и алые платья,
Для лобзания есть медовые уста,
У каждого есть подходящие сверстники,
Не с каждым идущим можно поздороваться.
Я искал в Иране и Туране, и не видел
Красавицы, подобной моей.

Он увидел, что двоюродные сестры смотрят из окна. Они были очень красивы. Повернув лицо к ним, он сказал:

Лоб твой светел, лицо твое солнечно,
Все сущее вернется к своему началу,
Два полумесяца и пара зениц —
Не знаю, которая из них жаждет моей крови.
Я не признаю султанов, не знаю ханов,
Я отдал себя в руки печали.
Ты человек, Курбан, и знай свои права,
Противиться ангелам – стыдно.

Здесь он, попрощавшись с отцом и дядей, направился в сторону Ганджи. Вечером в девять часов он прибыл в Ганджу. Услышал он барабанный бой и сказал: – «Это, наверное, свадьба, пойду туда и на мою долю перепадет несколько пятаков».

Между тем на этой свадьбе той-баши[38] был тот самый лоту Яр-Ахмед, который в своё время был в Карадаге и благодаря молитве которого явился на свет Курбан. Пери-ханум, возлюбленная Курбана, тоже была на этой свадьбе. Она находилась на девичьей половине. У нее были две служанки, одну звали Хобан, а другую Малейка-ханум. Пери-ханум заплатила деньги, которые полагаются за украшение невесты. Той-баши известил, что Пери-ханум пожалует на мужскую половину послушать музыкантов, – пусть в одной стороне зала протянут занавес. Она пришла на мужскую половину со своими двумя служанками и они сели за занавеской. Малейка-ханум села с правой стороны, а Хобан – с левой. Пери-ханум сказала своим служанкам: – Смотрите на дорогу, юноша должен придти.

Пять человек музыкантов взяли в руки свои сазы и собрались играть и петь песню «Арасбары»[39]. В это время в залу той-хане[40] вошел Курбан. Музыканты хотели побить Курбана и прогнать со свадьбы.

Той-баши сказал:

– Не трогайте его, он попоет, поиграет; если будет хорошо – мы послушаем; плохо споет – мы посмеемся над ним!

Затем той-баши сказал Курбану:

– Умеешь ли петь?

Курбан ответил:

– Я не настолько хорошо пою, чтобы петь на городской свадьбе; я кочевой деревенский ашуг, кое-как пробавляюсь.

Ему сказали:

– Это ничего, спой немного, мы послушаем, как у тебя выйдет.

Курбан взял саз в руки и запел:

Первый раз я выступаю на площади.
Ученик мастера, где ты находишься?
Скрытых болей много в моей душе,
Источник силы скрыт в моей крови.

Музыканты уложили свои инструменты в футляры.

Той-баши сказал музыкантам:

– Вот видите, а вы смеялись над ним!

Они ответили:

– Той-баши, ты бросил на середину чурбан, ни пила его не режет, ни топор.

Курбан сказал:

– Не бойтесь, не для того я пришел сюда, чтобы сооры и дрязги разводить, мне до вас нет никакого дела. Я не ссориться с вами пришел.

Он продолжал:

Из-за милой возлюбленной я получил боль души.
Не сплю до утра, как звезды Сюрейя.
Буду твоей жертвой, эй, великий Али,
Который подарил караван нищему.
У сироты Курбана такая мечта,
Пока он не может сказать, где его Пери.

Пери-ханум, как только услыхала: имя Пери, упала в обморок. Служанки начали растирать ей плечи и руки и привели ее в чувство. Пери-ханум открыла край занавески и один глаз показала Курбану. У Пери-ханум были голубые глаза. Потом она отодвинулась за занавес.

Курбан увидел ее глаза и начал:

Красавица, подойди, ради создателя.
Не прячься, покажи еще раз возлюбленному лицо.
Сочти меня порогом и еще раз посмотри на меня.
Невозможно мне от этой болезни оправиться:
Ран – сто, лекарств – тысяча одно, врач – один.
Я пришел сюда ради возлюбленной,
Режьте, режьте мою печень, изжарьте ее для возлюбленной.

Девушка поднялась, показала свою красоту, рост и косы Курбану, потом отошла за занавес.

Курбан, увидя ее, опять продолжал: