Азиатская Европа

О появлении славянской грамоты надо бы написать главу, а еще лучше детектив, настолько лих сюжет. При ознакомлении с этими учебниками грамматики выясняется, что древнерусского языка и древнерусской литературы, как таковых, не было в принципе, потому что не было языковых правил. Просвещение славян начали не братья Кирилл и Мефодий, которых привечал папа римский, а католик Лаврентий Зизаний, составивший первый славянский словарь, его работой папа остался недоволен. Придуманные им словарь и грамматика славянского языка были малопонятны русским славянам, потому что автор не знал особенностей русской речи. Ее-то, эту неудачную грамматику, и переработал Мелетий Смотрицкий, иезуит, который всю жизнь метался между греческим и римским христианством.

Польские католики подсказали Риму имя этого школьного учителя, талантливого писателя, выпускника Виленской иезуитской коллегии. С того учебника грамматики началось его восхождение во власть униатской Украины. Очень выразительно и другое произведение этого автора «Paraenesis…» или «Напоминание народу русскому», где он призывал русских признать власть папы римского. То был один из идеологов московской Смуты.

В стране все протекало в традициях иезуитского христианства. Как в Болгарии, на Балканах или во Франции, где уже перешли на новый язык. Повторялось один в один. Царский указ, например, запрещал славянам обедать за столом с мусульманами и старообрядцами, как с нечистыми людьми. Здороваться с ними за руку, разговаривать, покупать у них товары. О совместных браках и не мечтать. Провинившихся наказывали жестоко, их лишали имущества, а иногда и свободы… Чем не Запад?

Безумством и страданием жила теперь страна, которая искала себе новую маску вместо лица. Трудно представить, что творилось тогда в России. Не террор, а что-то страшнее… В домах обязали иметь по два стола, за один садились старики тюрки, за другой — их дети-славяне. Начался раскол народа изнутри — в семьях, родах. Дети сиротели при живых родителях.

О тех мрачных страницах российской истории известно очень мало, но они были, их писали стукачи в доносах, чиновники из «аппарата» царя, организуя карательные экспедиции. Каждый их сигнал стоял на контроле. Историки так и не обработали те уникальнейшие данные, что покоятся в бездонных российских архивах, а это могло быть интересное чтение. И вполне правдивое.

Не сам же собой селился страх в сословиях русского общества?..

Бюрократическая машина царя Алексея Михайловича не только брала взятки и безмерно воровала, она старалась, лезла из кожи вон, придумывая массу ограничений и зацепок, чтобы родные люди стали неродными, чтобы общество находило в себе недовольных. Идея национального единства, которую трепетно взращивал Борис Годунов, оказалась ненужной Романовым, превращавшим Русь в колонию Запада. Ее отверг уже Михаил Романов, придавший русскому христианству совсем иной уклон.

Делалось все, чтобы люди забывали родословные и начинали вести новые. Точно как в Западной Европе, на мусульманском Востоке, потому что рецепт забвения всюду был один. В Россию его привезли братья Иоанникий и Софроний Лихуды, воспитанники иезуитских коллегий Венеции и Падуи. Это они оформили на бумаге Русскую церковь и политику царя. Это они открыли в Москве свою Духовную академию и греко-латинские школы, где готовили кадры для государственной службы новой России. «Из их учеников составилось поколение первых собственно русских ученых», — пишет христианская энциклопедия.