Азиатская книга

После джин-тоника гостям были предложены чечевичные крокеты в йогурте «дахи вада», затем — еще пять или шесть закусок. Пока все остальные, сгрудившись вокруг фуршетного стола, накладывали себе с горкой того и этого, Джей-Джей сидел на диване и листал книгу Сэма Харриса «Конец веры». Когда же гости взяли, кто что хотел, и разбрелись с наполненными тарелками по разным углам комнаты, Минакши принесла складной столик, поставила его перед мужем и принялась обслуживать его, поднося то одно, то другое блюдо. В завершение трапезы всех угостили жвачкой «паан» из листьев бетеля, после чего вернулись к джин-тонику, а разговор переключился на традиционную тему крикета. Около девяти начали расходиться: всем надо было успеть еще на какие-то вечерние мероприятия. Засобирались и мы.

— Санни, а почему бы тебе не сводить Алекса в Красный форт на «Звук и свет»? — предложила Чару. — Оно того стоит.

— А разве еще не поздно? — усомнился Сандип.

— Если поспешите, можете успеть. Там начало, кажется, в десять. Я вас подвезу. Заодно и сама посмотрю, кстати. Я это шоу последний раз видела, когда мы с тобой еще в школе учились. Помнишь, как нас водили на экскурсию? Шоу и правда того стоило. Казалось бы, ничего особенного: только динамики, через которые транслируется допотопная запись, да немудрящая подсветка. В окнах крепостных башен то и дело вспыхивают разноцветные огни. Невидимый рассказчик поставленным голосом с британским акцентом читает рассчитанный на школьников текст о значении Красного форта в контексте индийской истории. Время от времени в качестве оживляжа в партитуру вступают другие голоса и шумовые эффекты. Краткая история в лицах. По словам Сандипа и Чару, этот «аудиовизуальный спектакль на открытом воздухе» нисколько не изменился со времен их отрочества. Но впечатление было неожиданно сильным. Тимуриды, Бабуриды, сикхи, сипаи, англо-маратхские войны, борьба за независимость… Все это происходило здесь, эти деревья и краснокирпичные стены были свидетелями. И ночной воздух над рекой Ямуной — там, где Кришна с Арджуной стрелами удерживали низвергающийся ливень, — до сих пор наполняется голосами прошлого, записанными когда-то на восковые валики. Когда, еле пробиваясь сквозь треск фонограммы, из динамиков зазвучал голос Ганди, перед зрителями (человек пятнадцать, включая нас) пробежала невесть откуда взявшаяся дворняжка, аккурат реинкарнация Махатмы. Метемпсихоз — метим псу хвост. Люблю эту рифму.

В конце шоу — после трансляции знаменитой речи Джавахарлала Неру и индийского гимна — неожиданно раздался звук сдувающегося шарика. Это был явно непреднамеренный звуковой эффект. Пятнадцать зрителей, стоявших по стойке смирно во время исполнения гимна, недоуменно переглянулись.

— А вот это — в самую точку! — съязвил Сандип. — Этот пердячий звук как нельзя лучше отражает то, что случилось с Индией за последние полвека.

— Не говори так! — накинулась на него Чару.

Чару

В то утро, когда Чару вызволила нас с Сандипом из трущобного дома свиданий, нам предстоял дальний путь в Уттар-Прадеш, где наш маршрут должен был пролегать через Фатехпур-Сикри, Агру, Канпур и так далее — до Варанаси. Все было организовано в последний момент, так как сама идея этого путешествия возникла спонтанно. После шоу в Красном форте мы утоляли полночный голод в забегаловке BTW, и Чару корила Сандипа за безынициативность. Дескать, чем маяться в майе смрадного Дели, выслушивая пьяный бред бывших одноклассников, уж лучше бы он показал мне что-нибудь из того, ради чего люди ездят в Индию. Когда же Сандип признался, что и сам никогда не бывал ни в Айодхье, ни в Варанаси, Чару с интонацией американского подростка воскликнула: «Road trip!» И добавила, что никаких планов на ближайшую неделю у нее нет, так что если мы готовы на подобную авантюру, то она готова выступить в роли нашего шофера.

Как можно, ничего не оговаривая заранее, сорваться с места и уехать на неделю? Неужели здесь так живут? Мне с моим американским рабочим графиком эта вольница показалась более диковинной, чем все Ганеши с Хануманами вместе взятые. Да, да, подтвердил Сандип, здесь так живут! Но, уточнил он, конечно, так живут далеко не все. Приходится признать, что сам он никогда так не жил. Его родители принадлежали к другой прослойке населения: отец — инженер-строитель, мать — школьный инспектор… И я в очередной раз прослушал уже наизусть знакомую историю о детстве моего друга.