Азиатская книга

Что можно успеть за короткий визит? Что-то, наверное, можно. Во всяком случае, программа, которую составила для меня Гульмира, выглядит серьезно: два дня практической работы с врачами в отделении радиологии Национального центра онкологии и гематологии. На третий день — лекция для ординаторов Киргизской государственной медицинской академии; затем — встречи в верхах, с ректором КГМА, с заместителем министра здравоохранения Кыргызстана. Подведение итогов, фотосессия для прессы. Сколько ездил по всяким волонтерским программам, а такого приема с помпой не помню. Стало быть, надо паковать парадную одежду. Два костюма и три галстука. Замминистра все-таки.

Гульмира — сила, но и у Айжамал с Мусой своя программа: прежде чем меня «умыкнут онкологи», они должны показать мне хоть что-нибудь из того, ради чего ездят в Кыргызстан.

— «Золотого теленка» помнишь? — говорит Муса. — «Легенду озера Иссык-Куль»?

— То есть ты предлагаешь мне выступить в роли Яна Скамейкина? «Сердце красавицы склонно к измене»! Кстати, а что означает на самом деле «Иссык-Куль»?

— «Теплое озеро». Потому что зимой не замерзает.

— А «Бишкек» что значит?

— На этот счет разные теории есть. Вообще «бишкек» — это мутовка для взбалтывания кумыса. Но те, кому это кажется недостаточно благородным, продвигают другие версии. Дескать, Бишкек — имя какого-то там древнего батыра или вроде того. Но это все из серии «сердце красавицы склонно к измене». Бишкек — мутовка.

— Вообще интересно, откуда берутся названия городов. В прошлом году я узнал, что «Душанбе» означает «понедельник». Мои иранские друзья недоумевают, почему столицу Таджикистана назвали в честь дня недели.

— Ну это как раз понятно: значит, там базарным днем был понедельник. Душанбе — понедельник, Сешанбе — вторник… В Киргизии тоже есть такая топонимика. А вот «Иссык-Ата» ты как переведешь?

— Теплый Ата?

— Ну помнишь, мы в прошлом году говорили, что Алма-Ата — «отец яблок»? Значит, Иссык-Ата — отец тепла.

— А что это? Город?

— Санаторий в горах. С горячими источниками. В советское время это было очень востребованное место. Айка там, можно сказать, все детство провела. А сейчас он полузаброшен. Судя по твоим книгам, это как раз то, что ты любишь. Вот мы сейчас туда и поедем. Будет тебе материал для следующего травелога.

Муса прав: горный курорт Иссык-Ата со всей его предысторией так и просится в травелог. Как сказал бы наш казахский друг Ернат, очень «фактурное» место. А Айжамал говорит: «Места боевой славы». В детстве она каждое лето ездила «на воды», проводила здесь целый месяц. Закрытый санаторий для советских випов — как это выглядело? По описаниям что-то вроде «Волшебной горы». По прибытии всем отдыхающим в обязательном порядке «назначали» болезни и определяли режим. «Тебе какой режим дали? — Мне второй, а тебе?» Второй режим — полулежачий. Парафиновое обертывание, грязевые ванны, щадящие прогулки в горах — чем не Томас Манн? Но в отличие от того санатория, где в течение семи лет лечился от «очажка» молодой инженер Ганс Касторп, здесь была еще и культурно-развлекательная программа, характерная для всех советских пансионатов. Курзал, где крутили индийское кино и устраивали танцы; библиотека с приключенческой литературой; пинг-понг. Этот зачарованный мир помню даже я: лето 1989 года, подмосковный пансионат «Березка», первая любовь — не какая-то там мадам Шоша, фантазия Манна с «киргизскими глазами», а большелобая девочка Настя, моя напарница по бадминтону. Куда это все ушло? Осталась лачуга с покосившейся вывеской «Тир», траченная ржавчиной доска объявлений и на ней — лоскуты афиш тех индийских фильмов, что крутили здесь тридцать лет назад. Стационарная столовая. Все это кажется таким же древним, как сохранившийся со времен Великого шелкового пути камень с изображением Будды (местная достопримечательность). Из нового — скульптура лебедей из позолоченных покрышек для автомобильных шин и плакат с рифмованным лозунгом: «Выходной в Иссык-Ате / Проведи на высоте».

— А хотите посмотреть, как выглядел сам корпус, где мы жили? — спрашивает Айжамал.