Азиатская книга

Парки, храмы, музеи, дворцы… Всюду дозированный национальный колорит. На набережной тут и там торчат золотые фигурные колышки – элемент храмовой архитектуры, воспроизведенный здесь в качестве напоминания о том, чем славен этот город, эта страна. Здесь как нигде понимаешь, что богатство культуры и ее красочность – разные вещи, не всегда коррелирующие друг с другом. Таиланд невероятно колоритен, ярок, живописен; он потрясает своей природой и архитектурой. При этом по части литературы, философии, музыки он заметно уступает другим азиатским странам, включая соседние. И, возможно, именно это сочетание ошеломляющей красоты с умеренной (непугающей) сложностью и глубиной культуры делает его идеальным для туризма. А может, я просто не знаю и не понимаю. Скорее всего. Для того ведь и едешь туда, где твое знание ограниченно, а реакции не доведены до автоматизма, чтобы постигать новое – и гарантированно садиться в лужу.

Вдруг вспомнилось: в 91‐м году в Чикаго я, ученик седьмого класса, решил представить на местный конкурс по географии работу, озаглавленную «S̄wạs̄dī c̄hạn mā cāk pratheṣ̄thịy»97. В ней рассказывалось об истории тайской общины в Эванстоне, одном из пригородов Чикаго. Исследовательской эту работу можно было назвать с натяжкой: весь мой рисерч сводился к двум интервью. Одно я взял у соседа-аспиранта (в то время мы с родителями жили в общежитии для аспирантов и внештатных лекторов Нортвестернского университета), а другое – у владельца тайского ресторанчика. Попросил их рассказать о своем эмигрантском опыте, а заодно – о том, что они знают про тайскую эмиграцию в США вообще. Получилось неказисто. Но сама тема, да и подача (с щедрыми вкраплениями тайских фраз, записанных со слуха и наверняка безбожно перевранных, а также – ни на чем не основанных авторских домыслов) выглядели настолько странно, что жюри конкурса от удивления даже присудило мне какой-то утешительный приз. Кажется, эта грамота до сих пор висит на стене в родительском доме. Сама же исследовательская работа, к счастью, не сохранилась.

Кажется, уровень моих изысканий с тех пор не слишком вырос. Правда, изменился сам предмет наблюдения: теперь это не тайские эмигранты в Чикаго, а наоборот – основные типы европейцев, обретающихся в Таиланде. Тип № 1: бэкпекеры – в диапазоне от нас с Алкой, приехавших на месяц, до голландца Барта, который уже больше года скитается по хостелам Юго-Восточной Азии. Вид походника, за плечами огромный рюкзак, у самых заядлых – белокурые дреды и фенечки. Тип № 2: курортники. Паттайя, Краби, Пхукет, пляжные бриджи, шезлонги, коктейли в скорлупе молодого кокоса. Тип № 3: азиафилы. Те, кто живет здесь подолгу, учит язык и щеголяет своим знанием, громко разговаривая на тайском в баре или на улице. Такие всегда вызывают у меня восхищение и зависть, смотрю на них снизу вверх как на людей особой высшей касты. Тип № 4: пузатые папики – секс-туристы. Извращенцы со стажем, точно знающие, зачем они здесь и что почем.

Ночной рынок, где мы дегустируем всякую местную всячину, граничит с кварталом красных фонарей. «Надо заглянуть, посмотреть, что это такое», – предлагает Алка. И нас, как всех белых людей, оказавшихся в этой части города, немедленно атакуют сутенеры – зовут поглядеть на стреляющие влагалища («пинг-понг-шоу»), предлагают сговорчивых малолеток. Lady-boy в блестящем платье, протискиваясь сквозь толпу, игриво шлепает меня по заду и шепчет на ухо: «Сегодня попозже возвращайся сюда без жены». Без «пинг-понг-шоу» мы как-нибудь обойдемся, а вот рыбный массаж можно попробовать. Опускаешь ноги в аквариум, и там хищные мальки жуют твои стопы. Уникальное ощущение. Кажется, это лучшее, что можно найти в этом квартале. Задерживаться тут не хочется – не потому, что… а просто скучно и душно. Зато по другим районам города можно бродить часами. Например, по Чайна-тауну с его бесчисленными лотками, пряным духом и огоньками, напоминающими скорее не нью-йоркский Чайна-таун, а улицы Коулуна или пекинскую Ванфуцзин – с той разницей, что здесь в разы больше белых туристов. Или даже по улице Кхоасан, где у входа в каждую забегаловку тайский юноша распевает американским голосом «Hotel California». Трущобы соседствуют с небоскребами, храмы – с шопинг-моллами. Такси, выкрашенные не в традиционный желтый, а в неоново-розовый цвет, всегда к вашим услугам.

***