Азия на халяву (Азиатская часть СССР, 1986-97 гг)

Попутный тепловоз выполз к Байкалу на закате. Сиреневый Баргузинский хребет отражался в спокойной воде. В Северобайкальске было уже довольно темно, когда я спустился с высокого, поросшего розовым и золотистым рододендронами берега к озеру. Волны мягко шлепали по песку, теплый ветер шелестел в соснах, и даже в темноте сквозь прозрачную, легкую воду было отлично видно каменистое дно.

Очень кстати подвернулся опаздывавший на два дня поезд в Новосибирск. За Байкальским хребтом началась самая западная часть БАМа, построенная еще при Сталине в традиционном российском стиле - на костях. В жуткой спешке мы проскочили Байкало-Ленское плато, миновали болотистые заливы Братского водохранилища и в Канске выскочили на Транссибирскую магистраль. Она построена примерно за такой же срок, как БАМ, но получилась вдвое длиннее и впятеро дешевле. Магистраль удачно вписана в ландшафт и до сих пор удивляет высоким качеством полотна.

Утром поезд прибыл в Красноярск. В заповеднике "Столбы", начинающемся прямо на окраине города, лето было уже в разгаре. Лесные поляны покрывали яркие россыпи больших оранжевых купальниц, по-местному "жарков". Причудливые скалы вздымались над бархатисто-синим ковром черневой тайги, словно застывшие башни кучевых облаков.

Мне повезло - встретил двух местных столбистов (так называют себя красноярские скалолазы, которые принципиально не пользуются никакой техникой, кроме галош). У них как раз оказалась лишняя пара, и мне удалось натянуть галоши на свой сорок шестой размер. Поверхность гранитных скал-останцев шершавая, так что на резиновой подошве можно идти вверх даже по почти вертикальной стене. Но, кроме стен, на "столбах" есть еще трещины, по которым можно подниматься "враспор", острые наклонные ребра, где идешь, балансируя на стометровой высоте, словно по тротуарному бортику, и множество других чудесных аттракционов. Камень прочный, что позволяет, скажем, висеть на пальцах одной руки, не боясь, что "зацепка"

обломится. Будь на то моя воля, я бы жил в Приморском крае, а на выходные летал бы в "Столбы".

К вечеру на город опустился густой серый смог. В Красноярске множество оборонных заводов, которые, как и повсюду, плюют на нормативы по загрязнению воздуха. В поезде я сразу занял верхнюю полку, открыл окно и поехал дальше на приятном сквознячке. Среди ночи электровоз отцепили, заменив тепловозом. Утром меня разбудили два милиционера, подозрительно вглядывавшихся в мое лицо. Долго не мог понять, что им от меня нужно, пока кто-то из пассажиров не протянул мне зеркальце. Оказалось, что морда у меня совершенно черная от летевшей из окна сажи. Еще день по березовым лесостепям - и я в Бийске. Город интересен красивым собором и невероятным количеством комаров. А на следующее утро меня встретил пылью и давкой автовокзал Горно-Алтайска.

Все путешествие по Алтаю сопровождалось удивительным везением на попутный транспорт. Доехав через покрытые роскошными кедрачами перевалы до Усть-Кана, я с ходу поймал вездеход до изумительно красивого озера Аккем у подножия Белухи.

Обратно удалось спуститься верхом - у местных пастухов нашлась свободная лошадь.

Подгоняя маленькую отару, мы вышли к Катуни и увидели на берегу живописную компанию с типично алтайскими лицами. Это были японские туристы, сплавлявшиеся на плотах. С ними я проплыл семьдесят километров до Чуйского тракта, сэкономив два дня пути.

Тракт, извилистая грунтовка среди белых и красных скал, привел меня в поселок Акташ. В гостинице моим соседом оказался врач-алтаец, который весь вечер жаловался мне на злых и агрессивных русских завоевателей, огнем и спиртом поставивших его народ на грань вымирания. Весь следующий день я бродил по чудесным альпийским лугам, украшенным ядовитыми ртутными озерами, а затем "КАМАЗ", на местном жаргоне - "самолет", промчал меня по всему Чуйскому тракту обратно вниз. Пока редкие лиственничники и пустынные степи Центрального Алтая плыли за окном кабины, а густой шлейф пыли заставлял взлетать пасущихся у дороги журавлей-красавок, шофер с обидой рассказал мне про злых и неблагодарных алтайцев, которые обстреливают на тракте машины и выживают русских. И это - вместо благодарности за среднее образование, бесплатное здравоохранение и платное электричество. Дорога запомнилась как бесконечное чередование скальных карнизов - "бомов", заросших густейшей тайгой горных кряжей и широких лугов, сплошь залитых оранжевыми "жарками".