Азия в огне. Фантастический роман

Сегодня Дюбарраль вошел в комнату с необычной поспешностью. Лицо его сияло оживлением, и, едва переступив через порог, он развернул газету. Обе женщины вскочили со своих мест и тревожно смотрели на него. Так как им показалось, что лицо его не выражает особенной радости, то ими овладел больше страх, чем надежда.

Робер не заставил их долго дожидаться объяснений — почему он так сильно взволнован.

— Успокойтесь, пожалуйста — никакой дурной новости! — воскликнул он, заметив в какое состояние пришли обе женщины от его вида: — Однако, произошло довольно странное событие. Вы ничего не знаете? Это случилось так близко от вас. Газетчики кричат об этом на всех перекрестках!

Госпожа Меранд и Шарлотта сделали отрицательный знак.

— Дело вот в чем. Около трех часов, на площадь Согласия, опустился аэронеф, который в продолжение нескольких последних дней появлялся над Парижем. Сначала думали, что это просто— опыты, производимые военным министерством, так как на аэронефе, о котором идет речь, развевались французские цвета. Но сейчас известно, что эти военные орудия пока заперты в специальных помещениях, ни одно из них еще не пускалось в ход, и тот аэронеф, который был виден парящим над Парижем — несколько иной формы. У нас уже начинали беспокоиться. Министерство и префектура спрашивали уже себя — не один ли он из неприятельских аэронефов, предшествующий желтому вторжению — как вдруг таинственный воздухоплавательный снаряд описал величественную кривую и опустился на землю среди бесчисленной толпы между обелиском и статуей Страсбурга. Пассажирами аэронефа оказались европейцы. Командир— француз, и, говорят, прибыл с востока. Можете себе представить — какое впечатление произвело его появление.

— Вы его видели? — вскричала Шарлотта.

— Нет пока… Я не присутствовал при этом спуске, о чем страшно сожалею. Я и узнал-то обо всем только из разговоров на улице, да из этого листка, который выпущен через несколько часов после события одной вечерней газетой. Я купил его по дороге сюда и едва успел просмотреть!

— Кто бы мог быть этот француз? — воскликнула госпожа Меранд, взволнованная еще более, чем её дочь: —Если он — с востока, то, быть может, мы от него узнаем что-нибудь!

Она не решалась выразиться яснее.

— Как бы я желал этого! Но, все-таки, лучше не надеяться.

Возможно, что это — частный собственник аэронефа, занимающийся исследованиями в области воздухоплавания!

— Где-же он сейчас?

— Этого я не знаю. В газете только сообщается, что этот человек, едва сойдя с аэронефа, постарался выбраться из толпы, которая в порыве любопытства готова его была просто растоптать, и немедленно направился в морское министерство.

— В морское министерство!

— Несколько полицейских агентов, замешавшихся в толпе, помогли ему пробраться сквозь неё, и, некоторое время спустя, он уже был в улице Рояль. В газете нет больше об этом ничего, так как, когда выходил этот добавочный листок, странный путешественник еще не успел выйти из министерства. Но мы, несомненно, вскоре опять будем иметь специальный листок, который осведомит нас насчет всего дальнейшего. Кроме того — я сам пойду туда за справками!

— Да! Да!.. Пойдите непременно!

— Я хотел, однако, сначала занести вам это добавление, чтобы вы могли…

Раздался продолжительный трезвон электрического колокольчика у решетки отеля и прервал фразу Робера. Мать и дочь нервно задрожали, и печальная бледность покрыла их лица. Жених Шарлотты тоже почувствовал себя взволнованным.

После короткой приостановки, трезвон снова возобновился, и, в ответ на этот усиленный зов, послышались торопливые шаги.

Кто мог звонить с такой необычайной настойчивостью?

Неужели адмирал Видо? Но почему?

Звон прекратился, раздались восклицания радости. Донеслись слова:

— Ах, сударь!.. Скорее, Клеманс!..

Ноги госпожи Меранд подкосились, и она упала в кресло, с которого недавно поднялась. Сердце её так билось, что она должна была схватиться за грудь обеими руками. Шарлотта вскрикнула:

— Боже мой!.. Этот голос…

И в эту же секунду дверь маленького салона стремительно распахнулась, и на пороге появился изящный силуэт Поля Меранда.

Только почувствовав поцелуй сына и его горячие объятия, госпожа Меранд пришла в себя.

Шарлотта смеялась и плакала одновременно. Робер Дюбарраль отошел в сторону, чтобы скрыть глубокое волнение, которое овладело и им.

— Да, мама, да, это я, живой, здоровый!.. Моя дорогая Шарлотта! Зачем же плакать в честь моего возвращения?.. Робер, дружище, значит, и ты считал меня погибшим?

Капитан обнял своего товарища и, увидя, что в маленький салон проникла любопытная и растроганная прислуга, впустившая его в дом, сердечно поблагодарил ее за радушную встречу и отпустил.

— А Полэн? — пролепетала старая кухарка, родственница пылкого бордосца, собираясь уйти восвояси.

— Полэн чувствует себя лучше, чем когда бы то ни было. Он приехал вместе со мной, и вы, Клеманс, скоро его увидите!

— И так — ты прямо с неба? — улыбнулся Дюбарраль.