Азиль

Отец Ланглу бережно извлекает из упаковки фильтрационную систему, опрыскивает трубочку носового катетера анестетиком.

— Можно выдвинуть предположение, что появление и рост льда связано с какими-то соединениями, имеющимися именно в загрязнённом воздухе, то есть с весомой долей диоксида азота. Я по образованию химик, но поведение этого псевдольда ставит меня в тупик. Реакция с водой типична, но вот рост кристаллов… Волей-неволей поверишь в божественное провидение. Готовы, месье Каро? Откиньтесь на спинку стула и глубоко вдохните, когда я введу носовой катетер. Дальше дышите открытым ртом. Я добавил к лекарству немного седатика. Это поможет вам расслабиться. Запрокидывайте голову, Советник. На счёт «три»… Раз, два…

Бастиан закрывает глаза, послушно вдыхает, ощущая едва заметный аромат ладана. Катетер неприятно царапает носоглотку, продвигаясь ниже, заставляя хватать воздух ртом, морщиться.

— Спокойнее, спокойнее, — ворчит отец Ланглу. — Да, это неприятно. Но не больно же. Месье Каро, ещё вдох. У бифуркации трахеи[7] системе надо раскрыться. Давайте. Глубокий резкий вдох!

Вдох вызывает приступ сильнейшего кашля. Бастиан давится, священник с трудом удерживает его на месте.

— Дышите! Всё нормально, это реакция на посторонний предмет. Спокойнее, месье Каро! Дышите ртом!

Бастиан открывает глаза и видит за плечом отца Ланглу молодую женщину. Синие глаза, огненно-рыжие волосы, бледная кожа. На тонкой шее поблёскивают дешёвые бусы.

— Ты… Магдалена… помню! — шепчет Бастиан. И проваливается в обморок.

На резком, просоленном ветру саднит рассечённую бровь. Качает. К горлу то и дело подкатывает горький комок. Холод пробирается под латексную куртку, застёгнутую на все пуговицы. Спасательный жилет сковывает движения, раздражает. Хочется спуститься в каюту, запереть дверь и лечь. Но нельзя. Он Советник, он обязан быть примером спокойствия и силы. Он должен присутствовать, наблюдать, участвовать, а не отсиживаться по углам.

Бастиан ёжится и украдкой дышит на озябшие ладони. Оглядывается, ловит сочувственный взгляд Тома Йосефа.

— Замёрзли, месье Каро? У капитана есть виски, глотнёте?

Виски. Вонючая кукурузная дрянь, которую в здравом уме ко рту подносить не станешь. Нет уж.

— Благодарю, Тома, но я откажусь. Полагаю, просто надо привыкнуть, — сдержанно отвечает Бастиан.

Слегка пошатываясь, Советник Каро проходит на бак и смотрит на идущий впереди баркас. Маленький, быстрый, баркас этот — исключительно запасной вариант. На случай крушения того траулера, где сейчас находится Бастиан. Советник опирается о накрытую брезентом гарпунную пушку и смотрит на гребешки волн, расходящиеся от кормы баркаса. Вопреки ожиданиям, море не произвело на Бастиана никакого впечатления. Он столько раз видел море на картинах в городском музее — и там оно представало грозным, могучим, своенравным, словно живое существо. Воочию же он увидел лишь серую, шумно дышащую гладь со стойким запахом йода.

— Вам бы здесь рассвет встретить, месье Каро, — говорит Йосеф. — Такие краски…

Встречать рассвет на фоне качки Бастиану совершенно не хочется. Он искренне надеялся до полудня расправиться с тварью, ради которой согласился на это некомфортное путешествие, и отправиться домой. Но эхолоты, установленные на обоих судах, ни в какую не хотят видеть в толще воды крупные подвижные объекты.

Бастиан вытаскивает из-под брезента длинную стальную стрелу, изготовленную Йосефом. Зазубренный наконечник тускло отблёскивает под лучами солнца. По всей длине гарпуна — затейливая вязь незнакомых букв. «Надо узнать, что тут написано», — думает Бастиан и возвращает его на место, к шести ещё таким же. Поправляя брезент, задевает лезвие гарпуна рукой и тут же отдёргивает её — порезался. Рана неглубокая, но обильно кровоточит, роняя густые тёмные капли на брезент и палубу. Бастиан зажимает порез левой рукой, оглядывается в поисках кого-нибудь из команды, и замечает впереди, на корме баркаса, молодую женщину с тёмными волосами до плеч. Она сидит, держась за леер и спустив ноги за борт, и с интересом наблюдает за Советником. Бастиан бросает в её сторону раздражённый взгляд и уходит с бака.

В кают-компании моряки азартно режутся в карты. Но, увидев Советника, сметают карты под стол и отчаянно делают вид, что были заняты чем-то чрезвычайно важным.

— Есть чем руку перевязать? — хмуро спрашивает Бастиан, и большая часть присутствующих принимается шарить по углам и ящикам в поисках чистого куска ткани.

Кто-то протягивает Бастиану тряпицу, и он оборачивает кровоточащую ладонь.

— Капитан, который час?

— Четверть третьего, месье Каро.

И на приборах до сих пор пусто. «Нет никакой громадной рыбины, — думает Бастиан. — Сейнер утонул из-за неисправности, а выжившие придумали сказку, чтобы не нести ответственность за произошедшее». Нет, не вяжется. Слишком серьёзно отнёсся к рассказанному Сириль. Он человек грамотный и здравомыслящий, иначе не правил бы Третьим кругом. Значит, надо идти вперёд и ждать, когда эхолот хоть что-то обнаружит. «Если он вообще работает», — добавляет Бастиан мысленно.