Азимут бегства

Два киоска, покрытая тефлоном стойка и повар, который показывается здесь дважды в неделю, чтобы навести порядок и приготовить обед. Анхель оборачивается, видит семь стульев с сиденьями из красного пластика и стальными ножками, которые давно стоило бы почистить, а еще дальше красную неоновую вывеску, косо висящую над окном, выходящим на парковку.

— Думаю, ты…

— …ты — Анхель, да? — Усы рывком сходятся на верхней губе, как совокупляющиеся буфера вагонов тормозящего поезда.

Встреча происходит в кафешке, место называется Десять Спящих, штат Вайоминг, — четыре стены и крыша на длинной дороге посреди густого леса в тысяче миль от цели.

— Тихий Пьяница, очень рад познакомиться.

— Привет. — Анхель недоверчиво тянет гласные.

— Меня прислал Амо. Сказал, что я найду тебя здесь. — Машет рукой. — Очень рад, что догнал тебя, пришлось поменять все планы, игру отложить, в общем, все кувырком. Ладно, подумаешь, большое дело.

— Что? — Анхель предпочитает обходиться односложными словами.

— Аспен — ты поедешь в Аспен, там ты встретишься с Койотом, он временно вышел из строя, тебе придется на недельку затаиться, и пойдешь ты к нему в следующий четверг после восьми вечера. Прости, если я испортил тебе настроение. Тебе нужны бабки? На мотель и все такое прочее? Я бы сам тебя подвез, но у меня в кузове куча лечебных пулек. — Он резко выбросил большой палец в сторону парковки. — Целебные пульки, открой только крышку, и пара тысяч этих штучек засыплют тебя с головой. Очень хорошая вещь в серьезной драке. Пойдут на восток, а потом баптисты заберут их на запад, а я двину на юг.

Официантка приносит кофе, и Тихий Пьяница одним глотком опустошает ее, ставит с громким стуком на блюдце, выдыхая горячий пар вместе со словами.

— Чудный кофеек, здесь есть где-нибудь мотель? Я поехал, а малышу пора баиньки.

— Он вообще умеет говорить законченными фразами? — На бэдже официантки значится «Шерон».

Анхель отворачивается, едва заметно улыбаясь.

— Я тут один на добрых пятьдесят миль, но я снял для тебя кроватку, в которой ты сможешь поспать недельку. — Кивок в сторону Анхеля.

Тихий Пьяница бросает на конторку десять кредиток по пятьдесят долларов.

— Включите и еду. — Шерон кивает.

— Легкой тебе дороги. — Тихий Пьяница выходит, а Шерон и Анхель остаются сидеть за столом, глядя друг на друга и слушая урчание отъезжающего грузовичка.

27

Проходит неделя. Анхель едет по дороге 82, извилистой, с беспорядочными неожиданными поворотами, отходящей от главной магистрали прямо на Аспен. Сорок миль неизвестности и сплошной корки льда. Не езда, а мучение. Рядом с дорогой по обе стороны валяются кучи веток, упавших на землю под тяжестью снега. Бульдозеры смели их на обочину, спрессовав в плотный вал. Мирок поваленных огородных пугал. Анхель быстро останавливает попутку.

Он не знает, что это за машина, но радуется, что в кабину не падает снег. На заднем сиденье — Джо Темпл из Питтсбурга, он никогда раньше не катался на лыжах и задумчиво взирает на горы, похожие на клочья сладкой ваты, — чуждые и неприступные. Рука безвольно висит в окне, зубы плотно стиснуты, кулаки сжаты — он явно осознает опасность дороги. Рэнди — «просто Рэнди» — ведет машину, беззаботно барабаня пальцами по пыльному рулевому колесу и ритмично раздувая щеки, как лягушка или бурундук; он не закрывает рта. Такие люди охотно жуют жвачку и сопли.

По радио играют медленный ритм, и Рэнди, наклонившись вперед, принимается крутить ручку настройки. Он явно относится к той породе людей, которые не могут делать двух вещей одновременно. Проходит около минуты, и Анхель не выдерживает. Он убирает руку Рэнди от приемника и переводит стрелку в нижний конец шкалы. Звучит старинный рок-н-ролл. Всем нравится.

— Спасибо, друг, — говорит Рэнди.

Последний раз Анхель имел дело с лыжами, когда некоторое время подрабатывал оператором подъемника в Теллуриде. Тогда он в последний раз был и в Колорадо. Как раз до приезда в Санта-Фе, когда ему надо было где-то перезимовать, сохранив руки и ноги у пылающего камина, вдыхая аромат сосны и мускатного ореха. Тогда, как и теперь, горы действовали на него успокаивающе.

28

Койот открывает глаза и видит сидящую рядом Кристиану. Почувствовав, что он проснулся, она поднимает руку и отбрасывает со лба прядь волос. Глаза ее красны от слез.

— Не плачь, детка, — нежно говорит он.

— Я не плачу, — отвечает она, улыбаясь, и слезы потоком текут по ее щекам.

Раннее утро, небо стального цвета. На ночном столике книга, нетронутой пролежавшая здесь всю ночь, закладки тоже нет. Должно быть, Кристиана сидит здесь уже много часов, глядя, как он спит, иногда вставая и бродя по углам.

— Ты мне пела? — спрашивает Койот. — Во сне я слышал пение.

Она кивает, от этого движения волосы снова падают ей на глаза, она снова отбрасывает их.

— Заходил Липучка, сказал, что это помогает.

— Он все еще здесь?

— Нет, он ушел, не захотел тебя будить. Он куда-то спешил.