Азм Есьм

«…Жил он в громе дедовских побед,
Знал немало подвигов и схваток,
И на стаю лебедей чуть свет
Выпускал он соколов с десяток.
И, встречая в воздухе врага,
Начинали соколы расправу,
И взлетала лебедь в облака,
И трубила славу Ярославу…
Но не десять соколов пускал
Наш Боян, воспомнив дни былые,
Вещие персты он подымал
И на струны возлагал живые…»

И теперь у Ива появилась возможность из первых уст узнать побольше об этом таинственном персонаже. Тем более, что все признаки указывают на то, что Боян многое может рассказать — сказитель, да еще и Вещий.

Боян тем временем развернулся лицом к гостю. Это был высокий мужчина, с характерной статью лет около 40. Лицо, вроде бы, обычное — типично славянское. Русые волосы с небольшой проседью соединились цветом с русой бородой и усами. Одет Боян был в простую холщовую рубаху красного цвета, которая даже в сидячем положении закрывала колени. Самотканые белые тряпичные штаны, снизу обхваченные полосками сыромятной кожи, которые исходили из простых липовых лаптей. Единственный яркий элемент, как бы сейчас сказали — декор — был оранжевой лентой, обхватывающей волосы. Она не просто пестрела яркостью, но украшалась ручной вышивкой узоров — славянских рун. Поражали в этом божестве глаза — пронзительные и наполненные концентрированной небесной синевой.

Еще одной характерной отличительной чертой гусляра являлись его спутники. На левом плече сидел серый зеленоглазый кот, а на правом суетился жаворонок. Он взлетал, кружил рядом и снова садился — непоседа, прямо слово. (Считается, что кот нашептывает Бояну слова будущей песни, а жаворонок — напивает музыку. Боян же соединяет все это воедино и на свет рождается чудесная песня, которую Боян поет, подыгрывая себе на гуслях. И не заслушаться, не погрузится в эту музыку просто невозможно. Прим. автора).

— Так и будешь оглоблей стоять? Садись, а то каша остынет, — обратился к Иву Боян, после чего тот сел на гладко отполированный камень. — Погодь, на него не садись. Это для капища моего, люди просили, а ты вон на ту коряжку переместись. Там светлее, теплее и дым в глаза лезть не будет.

— Не голоден я, но спасибо, — сказал Ив, пересаживаясь.

— Не голоден он, да ты попробуй, а потом отказывайся. Кашка сладкая, запашистая, лесным медом приправленная. На-ка, вкуси. Да открой ты рот свой, мух тут не водится, — убеждал Боян, протягивая деревянную ложку к лицу гостя. Ив отведал, и ему очень понравилась каша и ее необычный вкус. Словно свежие пчелиные соты обсасываешь. От удовольствия даже глаза закрылись сами собой — Ну, вот… А то не голоден говоришь. Эх, молодо-зелено.

В этот момент кот наклонился к уху Вещего и что-то мяукнул ему на ухо.

— Так и я про это же, Баюн, ему говорю. А он ни в какую. Ерепенился сначала…, - ответил сказитель животному.

— А Вы что, понимаете, о чем он сказал?

— Конечно, а иначе, зачем ему мне говорить что-то, если я балбес такой ничего не пойму? — сказал Боян и мяукнул коту в ответ.

— Так это же животное…

— Ведаю, отрок и без подсказок. А что животное разума, по-твоему, не имеет или говорить не может? Ты на мородчку его глянь, на ней все написано. Язык животных понять не сложно, будь на то желание.

— А меня научите?

— Научу, тем более, не велика наука. Говорю же, эмоции их сразу видно, а звуки облечь в слова проще простого.

— ???

— Не веришь, думаешь разыгрываю тебя? Вот смотри, сколько слов знает человек? Много, если не глуп от природы и любознателен по жизни. Тысячи. А у той же собаки их чуть более 200. Неужто, не запомнить? Кот мой, говорит на языке, у которого слов еще меньше, — за сто примерно. А птаха малая, — кивнул Боян на жаворонка, — той и десятка хватает. Поет все больше, но красиво, заслушаешься. Чтобы понимать животных нужно просто прислушаться к ним. Это обычному человеку кажется, что пес лает и лает. А тот разговаривать пытается. Да глух человек и глуп. Ибо пес-то человека понимает, а человек пса — нет. Вот и кто опосля умнее, а кто, прости Велес, дурак?

Похожие мысли приходили в голову и Иву, когда он пытался понять проводника-воробышка Деваны.

— Вот послушай, что Баюн мяукать будет, да попытайся вникнуть. Пойми его язык, пропусти через себя. Ибо, то есть всего лишь «система словесного выражения мыслей, обладающая определенным звуковым и грамматическим строем и служащая средством коммуникации», — завершил Боян мысль с интонацией профессора, читающего лекцию на кафедре филологии. — Усек? Нет? Вот, сиди и усекай.