Азовский гамбит

С глухим стуком отворились окованные железом ворота, и из них вихрем вырвались две конные сотни, за ними еще столько же пеших и началась резня. Не ожидавших такой подлости турок рубили саблями и бердышами, кололи копьями, со стен на них продолжали бросать камни и стрелять из пищалей. Какое-то время осаждавшие пытались сопротивляться, но надолго их не хватило. Первыми побежали спешенные татары, за ними потянулись черкесы, а потом все османские воины бросились назад, надеясь найти защиту за стенами своего лагеря.

Разгоряченные победой казаки и охотники погнались было за ними, но зорко следивший за ходом боя атаман не пустил их.

— Стой браты! — заорал он, гарцуя перед своими ратниками на коне. — Больно много турок, всех сразу не побьем!

— Эх, — вздохнул Митька Лунь, вытирая пот со лба. — Не пришлось сегодня пасть за христианскую веру, видать все же в монастырь уйду.

— Если ты в обитель уйдешь, оттудова все монахи разбегутся, — ругнулся на него в сердцах Родилов. — Что столбеешь, бери вон дуван собирай, или лестницы ломай да волоки в крепость!

— И то верно, — кивнул старый казак и бросился выполнять распоряжение.

Остальные последовали его примеру, и скоро все было кончено. Оружие, оставшееся от павших турок и их союзников, собрано, штурмовые лестницы изрублены и перенесены за стены, а фашины во вру частью подожжены, а частью перекочевали в Азов. Как на ходу шутили казаки: «Турки расстарались, нам дровишек приволокли, ишь какие сердобольные, ну, и мы им отплатили от щедрот». Помимо всего прочего добычей донцов стали три маленькие пушки, которые топчи имели неосторожность слишком близко подтащить к стенам цитадели, да еще знамя одного из вражеских полков.

Захватил его, точнее заметил, лично Вацлав Попел, вырвавший полотнище из рук мертвого знаменосца, и в развернутом виде принесший в крепость. Казаки и охотники, успевшие отдать должное воинскую доблесть посланного царем лекаря, встречали его одобрительными выкриками, хлопали по плечу и всячески выражали свою приязнь.

Единственным, кто не оценил храбрости чешского эскулапа оказался Панин, который к вечеру уже немного оправился от удара по голове и лично возглавил свой полк во время вылазки. Ради такого случая его побратим даже расстарался и привел ему смирного мерина, на котором он теперь и гарцевал.

— Пан Попел, вижу, воюешь ты геройски, знамя захватил! Хвалю. Только скажи мне, любезный доктор, а кто, по-твоему, должен лечить раненых пока ты тут шпагой машешь?

Вацеку не нашлось, что ответить на эту довольно мягкую отповедь.

— Немедленно отправляйся в лекарню и пока не закончишь с последним из раненых оттуда больше ни ногой! — велел полковник морщась от головной боли.

— Куда уж яснее… — загрустил мораванин и, сунув древко трофея в руки ближайшего охотника, уже без прежней лихости, но весьма шустро зашагал в сторону лазарета, у входа в который его встретила сердитая и насупленная Нахат.

— Где ты был! — накинулась она на вернувшегося со славой молодого человека.

— В бою, — чистосердечно ответил он, но заслужил лишь новую порцию упреков.

— Зачем ты полез в драку? Хотел, чтобы тебя убили?

— Но это война…

— Ты забыл, что у нас есть дело? Пока шел штурм, все казаки были на стенах. Можно было пробраться во дворец паши и забрать оттуда наше золото.

— Черт, я совсем забыл о нем, — поморщился Вацлав. — Но ведь ты понимаешь, что сегодня решалось, будем ли мы жить или погибнем?

— И без тебя казаки, конечно бы, не справились? — не без сарказма в голосе спросила девушка.

— Кто знает, — с философским видом пожал плечами Попел. — Сегодня мне удалось зарубить, по меньшей мере, две дюжины турок, спасти нашего оберста и захватить вражеское знамя.

— Что с Паниным? — вычленила главное из его бахвальства Нахат.

— О, ничего опасного. Немного покоя и хороший уход помогут ему снова встать на ноги.

— А если бы вы с ним оба погибли? — широко распахнула глаза девушка. — Что было бы со мной?

— Ничего хорошего, — вынужден был согласиться лекарь.

— А еще у нас полный лазарет раненых. Все только и спрашивают, где доктор? А мне и ответить нечего!

— Принеси воды, чтобы я мог помыть руки, — вздохнул Вацлав. — Будем лечить.

[1] Орта — полк янычар численностью 800-1000 человек

[2] Топчи — турецкие артиллеристы.

[3]Bien — хорошо (фр)

[4] Сикурс — подмога, подкрепление. (устар.)

[5] Děkuji — благодарю (чеш.)

Глава 15

На утренней зорьке лодки тихо вышли из прибрежных камышей и направились к большому кораблю, застывшему посреди речной глади. Сидевшие в них вооруженные люди старались грести как можно тише, не вынимая весел из воды, чтобы не выдать себя плеском. Из упрямо сомкнутых губ не вырвалось ни единого звука, плотно подогнанная амуниция ни разу не брякнула об оружие и даже, иной раз казалось, что гребцы и не дышат вовсе, подбираясь все ближе к ничего не подозревающему, как они думали, противнику.